Драконий луг

Эффи обомлела. Неужели Кайт оплакивает отца папиной покойной жены? Кайт много лет не виделась с Гриффином, и отношения между ними были не из лучших. К тому же она соглашалась с мнением Оруэлла, что все разговоры Гриффина о магии и других мирах — «дикие суеверия», хотя даже в одном из её журналов писали, что уровень магии в мире со времени миротрясения вырос на десять процентов. Ну, теперь-то Эффи точно знала, что странности её дедушки были связаны с подлинной магией и что его библиотека даже важнее, чем она думала. Ей ещё нужно придумать, как можно спасти книги…

В животе у Эффи опять заурчало. Где же ужин? Все съестное Кайт с утра повыкидывала, значит, в холодильнике не найдется даже сыра для бутерброда. Или молока, чтобы приготовить чашку горячего шоколада… Хотя Эффи все равно не надеялась сварить такой чудесный шоколад, какой подавали в булочной миссис Флакон.

В комнате пахло пиццей. Кайт, наверное, заказала, когда проголодалась и вспомнила, что в доме нечего есть. В последнее время это для неё обычное дело. А ведь когда-то была такой милой.

— Пиццы не осталось? — с надеждой спросила Эффи.

— Я ДУМАЛА, И ЭФФИ УМЕРЛА!..

— Как ты могла? — обратился к дочери Оруэлл. — Довела Кайт чуть не до нервного срыва. Где тебя носило?

— У меня дедушка умер, ты не забыл? А потом кое-кто решил продать книги, которые он оставил мне. Я немножко расстроилась и поэтому вернулась домой чуть позже, чем меня ждали. Не похоже, чтобы я пропустила что-то интересное. Ну, кроме пиццы. Осталось хоть чуть-чуть?

— Ты холодная, бессердечная… — Оруэлл замахнулся, но в последнее мгновение решил, что он не из тех отцов, что бьют дочерей. — Посмотри, что ты с нами сделала. Ты губишь нашу семью.

Малышка Луна расплакалась. Она не любила, когда ругали старшую сестру.

— Не драматизируй, — попросила Эффи. — И вообще, не понимаю, с чего это Кайт плачет по Гриффину. Он ей даже не нравился.

— АРРРГГГГХХХХ!

— Так… довольно, мадам. С меня хватит. Отправляйся прямо в постель без ужина. И возьми с собой Луну, — Оруэлл передал малышку Эффи. — Мне придется утешать бедную жену в её горе.

* * *

Прежде чем уложить Луну в постель, Эффи дала ей ложечку черносливового варенья, которое захватила с дедушкиной кухни, — дед говорил, что держит его на крайний случай. Однажды Гриффин, блестя глазами, уверял Эффи, что это «лекарство». Ну что ж, это и в самом деле похоже на крайний случай. Интересно, Луну сегодня хоть раз покормили? Эффи и сама угостилась полной ложкой варенья. От него внутри стало тепло и даже сытно, как будто она съела вкусный ужин, а не осталась с пустым желудком.

Из ранца Эффи достала все самые важные вещи: воки-токи, меч Орфенния, подсвечник со свечами и дедушкину черную книгу. И, конечно, кольцо. Открыв черную книгу, она увидела строки, написанные дедушкиной рукой — исключительно синими чернилами, и только на росианском.

Потом она улеглась в постель с «Драконьим лугом» и фляжкой подаренного Лекси тоника. Если черносливовое варенье заменило ей горячий ужин, то тоник подарил ощущение, что на десерт она отведала чудесный шоколадный пудинг с мороженым. Сытая и довольная, Эффи открыла книгу. Ну почти довольная. Что-то было не так. Конечно — дедушка же умер. И ещё она очень расстроилась из-за ссоры с отцом и по-прежнему злилась на него из-за книг. Хотя, может быть, он не так уж виноват. Может быть, он просто поступает так, как считает правильным. Эффи решила утром извиниться перед папой — ну, как бы извиниться, и только если он тоже попросит прощения, — и с головой ушла в книгу.

«Давным-давно жила-была одна девочка…» — прочитала она.

Эффи зевнула. Черносливовое варенье и тоник, и все трудности этого долгого дня нагоняли на неё сон.

Но тоник должен был взбодрить её — и даже позволить читать в темноте. Так сказала Лекси. Эффи глубоко вздохнула и начала с начала. Может быть, волшебство действует не сразу.

«Жила-была девочка, которой очень-очень хотелось спать», — почему-то было написано в книге. Смешно! Эффи разлепила веки и начала заново: «Давным-давно жила-была…» Буквы расплывались, строчки плясали по странице. Она сама не заметила, как уснула.

* * *

Первое, что услышала Эффи на следующее утро, был автомобильный гудок. Потом до нее донесся невнятный разговор и ещё — как открылась и закрылась дверца машины. Потом за окном заурчал очень мощный и дорогой мотор. Казалось, машина кого-то ждет.

В дверь постучали, вошел отец.

— Завтрак через десять минут, — объявил он. — Тебе в постель?

Завтрак в постель? Что? И почему папа не на работе?

— Да, спасибо, — отозвалась Эффи. Может быть, он так извиняется за вчерашний вечер? — И прости меня за вчерашнее. Я, правда, очень устала, расстроилась и проголодалась.

— Забудем, — сказал Оруэлл. — Тебе яйца всмятку, вкрутую или яичницу? Глазунью или омлет? Сделать тосты или нарезать хлеб «солдатиками»? Черный или белый? Грейпфрут? Хлопья? Может, тарелку овсянки на дорожку?

Эффи села и протерла глаза.

— Куда — на дорожку?