— Это издалека, — честно ответила я. — Когда-то давно была война. Страшная, жестокая и кровавая, на уничтожение. Воевать шли и мужчины, и женщины. И были тогда такие летчицы… их прозвали «Ночными ведьмами». Это был полностью женский полк, женская эскадрилья. Они летали по ночам и уничтожали врага. И сами гибли, конечно. Воевали до конца, до победного. Их было сто пятнадцать человек, они потеряли около тридцати… их боялись. До крика, до судорог… их никогда не брали в плен враги. Их ненавидели, о них рассказывали, они тихо подбирались к позициям врага — и бились насмерть.
— Ночные ведьмы, — тихо произнесла Мариса.
— У них был позывной. В небе ночные ведьмы… то есть не их позывной, они-то как раз не кричали, не шумели. Они били врага, они поднимались в воздух по восемь-девять раз за ночь, перевозили оружие, в одну из ночей они сделали триста двадцать пять боевых вылетов. *
— На них специально охотились, они считались… лучшим трофеем у врага. А они шли вперед. Летали без страховки, лишь бы взять больше оружия. *
Я рассказывала.
Девочки слушали. Вытирали слезы, думали о чем-то своем.
— В небе ночные ведьмы, — шепнула ночному ветру Кайа. — Как ты думаешь, Каэтана. А мы? Мы сможем когда-нибудь стать такими же?
— Не знаю — честно ответила я.
— У них были какие-то знаки отличия? Что-то… такое?
Я задумалась.
Хотя что тут думать?
— Красные пятиконечные звезды на крыльях. Только я не знаю, сможем ли мы? Достойны ли?
— Почему? — посмотрела Ярина.
— Потому что они шли только вперед. Предпочитали умереть, но не сдаться. Наносили максимальный урон врагу, даже ценой своей жизни. Навели на него такого страха… это враг прозвал их ночными ведьмами. Не они сами, нет. Это враги трепетали и ненавидели. А мы кто? Жалкое подражание? Звезды не сделают из нас героев.
Девушки переглянулись.
Я говорила верно. И все же…
— Тогда пусть они станут нашими покровительницами, — предложила Севилла. — Если нас назовут ночными ведьмами — так тому и быть. Нет — не надо. Но для себя мы можем сделать знак. Скажем, кольца с алой пятиконечной звездой. И носить — для себя. Чтобы помнить.
Я медленно кивнула.
Можем.
И сделать, и помнить, и может, когда-нибудь стать достойными тех девчушек, которых перековала и перекалила в своем горниле война.
Семнадцать лет.
Младшим было семнадцать лет… и они предпочитали умереть в небе, а не сдаться на земле.
Я рассказывала, девушки слушали.
Потом мы пели.
И эту песню, и другие… не все подходили сюда. Все же дракон — не самолет. Но что-то остается неизменным — всегда.
— Любимый город может спать спокойно…*
— Небо — ты радость и ты наша беда,
Небо — полета счастье, но иногда…*
— Мне кажется поpою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей…*
Здесь не было именно такого песенного жанра. Вот баллады — были. Длинные и красивые. Канцоны, лэ, виреле, разные пастуреле и плачи. * А вот так, чтобы коротенько и о главном — не случалось.
Так что мы пели. Потом еще пили. Потом уснули у костра.
Может, так и создаются отряды? Когда сначала бой, а потом вот такие посиделки?
Наверное. Но мне кажется, именно в этот вечер мы начали воспринимать себя, как отряд, как боевое звено. А уж потом все остальное…
У нас появился хороший пример.
Интерлюдия 1