Дракон цвета смерти

– Дура редкостная, – согласилась я.

А что можно еще сказать? Сначала всех за Можай загнала своей ревностью, потом надумала и что было, и чего не было, нашла себе главного врага всея супружества – меня[22].

А потом, кто виноват, что ее разоблачили? Понятно, опять я виновата. Эса Хавьера жалко.

– Каэ, а у тебя с ним точно ничего не было?

Я только что пальцем у виска не повертела.

– Лин, ты рехнулась, что ли?

Олинда внимательно посмотрела на меня.

– А чего она несла? Насчет тебя?

Вот кто бы сомневался, подруги меня в покое не оставили. В библиотеку им идти запретили и рядом сидеть тоже, так они неподалеку окопались. И Виолу притащили бы – да эс Хавьер рявкнул.

А когда эсса Магали начала орать, ну, тут ее в Санторине бы услышали. Она вон как хорошо натренировалась за время брака. Девчонки так точно услышали.

Я вздохнула.

– Лин, а тайны могут быть только через постель? Вот что эс Хавьер мог сказать супруге? Про Выбор Дракона? Драконов? Если он мне молчать обещал?

Олинда искренне смутилась.

– Каэ, прости. Я не подумала.

– А тут ведь все-все как оно есть. И тайные встречи, и разговоры, и расписание патрулей – думаешь, кто мне его дал?

– Я дура. Точно.

– Если ты смогла это признать, значит, ты уже не такая дура, – отмахнулась я. – Сама понимаешь, эсса Магали со своей вечной ревностью придумала себе большую половину проблем. Ну и результат налицо.

– Думаешь, умрет?

Я пожала плечами.

– Вполне реально.

Почему умирали от ранения в живот? Почему перед боем мылись, надевали чистые рубахи, ничего не ели? Да потому, что это уменьшало риск сепсиса.

Одно дело, когда кишки пустые. Другое – когда ты обожрался и все это в брюхо вывалилось… Вроде как можно кишки вытащить, все промыть изотоническим раствором…

Теоретически.

Практически – я на это не способна. И даже если кто-то так сделает, где гарантия, что пациент не помрет от болевого шока? Что все заживет нормально?

– И что эс Хавьер будет делать?

– Не знаю. Есть там еще пятна?

– Нет.

– Тогда предлагаю прогуляться в больничку.

– А пошли, – махнула рукой Олинда.

Спасибо уж и на том, что все девчонки не пошли. Только четыре. Вот мы с Олиндой в результате убирали библиотеку, Фати и Сив помчались к драконам – успокаивать чешуйчатых ящерок. Они же чувствуют, что с нами что-то не то… На таком расстоянии мы с Виолой мыслями не обмениваемся, но мое состояние для нее не тайна. Если бы девочки не пришли ей все рассказать, она бы сама явилась. А дракон с личной заинтересованностью – это серьезно.

Мариса отправилась в больницу сразу же. Мало ли что понадобится?

Вот мы ее сейчас и расспросим.

* * *

В больницу местную мне как-то попадать не случалось. Поэтому я и не сразу сориентировалась.

Да и построена она не так, как наши.

На первом этаже – большой зал. Чужих здесь не бывает, так что никакой регистратуры, никаких карточек, никаких вопросов, пока клиент от боли загибается. Здесь сразу: пришел – ложись. Вот кушетки, рядом комната для медперсонала; правда, для врачей и для медсестричек разные комнаты.

И еще одна комната – архив.

Там действительно лежат истории болезни. Оформляются они, конечно, не так, как у нас. Это просто большие тетради, в которые и записывается все, что случилось с пациентом. Уходишь из академии – тебе ее отдадут с собой. Твои болячки – твои проблемы.

На втором этаже палаты.

Общая, коек на двадцать.

Ну и штук десять одноместных и двухместных. Второй этаж выглядит вполне привычно, разве что там не сестринский пост, а большая комната, в которой и сидят помощницы. Оттуда их и можно вызвать.

Медсестры и врачи тут тоже выглядят непривычно.

До белых халатов никто не додумался, вместо этого серые платья для женщин и большие платки на голову, которые завязываются на затылке, под волосами.

Для мужчин – штаны и рубашка. Разве что куртки снимают, ну и стараются завести рабочий комплект. В котором удобно двигаться и который не жалко кровью заляпать. Так что выглядят местные медики не слишком эстетично.

Главное – лечат.

Драконья кровь, драконья слюна и прочее… конечно, оно работает. Но далеко не всегда, увы. При лечении ожогов, поверхностных ранений – хорошо справляется. А вот такие, проникающие ранения…

Сложно с ними. В любом мире.

Мариса сидела в коридоре, на удобном диванчике.

– Каэ? Лин?

– А ты кого ожидала? – Я плюхнулась рядом. – Что там и как обстановочка?

Мариса скорчила грустную рожицу. Эссе Магали она не сочувствовала в принципе – эсса покусилась на меня. За это эссе стоило отгрызть голову. Два раза. Но из вежливости…

– Врачи вокруг нее прыгают, но, боюсь, не поможет. Что-то она там себе важное покромсала, – поделилась вполголоса подруга. – Срок пошел не на дни, а на часы. Может, к утру, а если нет, то к обеду точно – того.

Вот епт-компот, поворот. Такого я не планировала, это она сама с дури вляпалась. Все верно, живот – место такое. Что ты там себе повредишь – неясно, но раны эти плохие. И сами не заживут, тут шить надо, резать, а кто здесь на такое способен? Полостные операции и в двадцать первом-то веке через раз успешные. А тут?

– Шума будет… – поморщилась Олинда.