Дракон цвета смерти

– Послушай меня, насекомое. Твои дружки убиты, а эсса, которую вы хотели похитить, – спасена.

Юсуф так рот открыл, что желудок видно стало.

– А-а-а-а… э-э-э-э-э-э…

– Ты к своему принцу хочешь?

Юсуф активно замотал головой.

НЕТ!

Вот совершенно он к Баязету не хочет, и рядом не хочет, и близко не хочет. Как его высочество расправляется с людьми, которые ему не угодили, он знает. И что будет с его семьей – тоже.

А так…

Пропали они без вести и пропали.

Умерли и умерли.

Если на задании погибли, то его семью не покарают, а это самое главное. Что Юсуф и выложил эсу Хавьеру.

Яма рядом… она такая располагающая к откровенности! Просто воодушевляет!

Да что там!

И что знаешь – расскажешь, и чего не знаешь придумаешь, лишь бы тебя туда снова не кинули.

Хавьер примерно этого и ожидал, а потому покивал.

– Отпустить тебя я не могу. Сам понимаешь, ты же вернешься…

– Не-не-не… Сантором клянусь…

Конечно, Хавьер не поверил. И никто бы на его месте не поверил, вот еще глупости какие! Кто врагу доверяет, от его рук и погибает!

– Поэтому пойдешь в тюрьму.

– ЭС?!

– Не за похищение благородной эссы. Я тебя сейчас отведу к страже, да и скажу, что ты у меня кошелек потянул. И ты в этом сознаешься.

– Да, эс…

– Ты не думай, что можешь сейчас пообещать, а потом удрать. Я и со стражниками поговорю. За кошелек тебе будет года три исправительных работ, а потом катись куда пожелаешь, за это время много воды утечет, понял?

Юсуф задумался.

– Исправительных работ, эс?

– У вас в Санторине такого нет. У вас там по-простому, плетьми секут или руку отрубают. А у нас считают, что за такие вещи надо иначе карать.

В Равене действительно был такой закон. В зависимости от величины украденного, ну и личности пострадавшего, вора могли осудить на тюрьму – сиди и не чирикай – или на исправительные работы. Есть же в городе дела, которыми заниматься надо, а никому особенно не хочется. Те же отходы-нечистоты вывозить-закапывать, те же деревья подрезать-побелить, те же тротуары мостить… Работа это тяжелая, муторная, оплачивается плохо, а делать ее кому-то надо. Вот и направляли на нее буянов, хулиганов, смутьянов, мелких воришек – пусть польза будет.

Жили они не в тюрьме, а в казармах, носили на кисти здоровущий медный браслет, в знак того, что руку им не рубят, они это трудом отрабатывают, вкалывали с утра до вечера, но стоит отдать должное королю.

Городские власти следили, чтобы этих «работников» одевали, кормили и даже платили им небольшую зарплату. Скромную, но за год человек мог скопить достаточно, чтобы сразу ему не пришлось побираться. Снять комнату, решить, чем он хочет заниматься.

Трудотерапия в действии.

Это Хавьер и объяснил Юсуфу.

Был ли согласен санторинец?

Да с радостью! Когда другой вариант решения проблемы тут черным провалом на тебя словно смотрит… и ждет, ждет то ли твое тело, то ли тебя, еще живого… брр!

Нет уж!

Лучше хоть на каменоломни! Да и три года – это срок.

Много воды утечет, что-то позабудется, что-то сбудется… Лучше Юсуфу пересидеть эти годы в тихом месте. И родные его целее будут.

Так что и с эсом Хавьером Юсуф пошел своей волей, и в краже кошелька признался, и в бараке вел себя паинька паинькой.

Убивать его никто не станет, а остальное… положа руку на сердце – заигрался принц. И Юсуф это понимал.

Нужна ему та баба!

Да этих дур хоть в Санторине, хоть где – плюнь и попадешь. И баба-то так себе! А его заклинило! Подавай, значит, именно эту девку!

Не-не-не, Юсуф на такое не подписывался. Когда господину голову снимут, его слугам тоже солоно придется, а за такое – снимут, можно и не сомневаться. Потерял его высочество границы, потерял как есть. А за такое головы и принцам снимают, тем паче их в Санторине штук десять бегает, от разных баб.

Так что лучше Юсуф тут побудет в бараке.

А дальше… а, поживем – увидим.

И да смилуется над ним Сантор!

2

Орландо Чавез чувствовал себя счастливым.

Бывает же такое состояние… уже несколько раз – было.

После сытного обеда, ужина, после разговора с приятными людьми… он уж и забыл, как это бывает – дома.

Забыл, когда последний раз ел что-то домашнее.

Давно. Еще когда женат был, но это было и давно, и недолго, и вспоминать об этом сильно не хотелось.

Любовь же!

Молодость, когда любовь отросла, а мозги не проснулись, к сожалению. Вот и женился на свою голову. А потом и оказалось, что семьи довольны, родители счастливы, а дети… а дети друг другу везде чужие, кроме постели.

Там-то все было хорошо, а стоило выбраться из кровати – и начинались ссоры, споры, скандалы… Два года они прожили вместе, но Орландо успел приобрести просто неизбывное отвращение к браку. Никакого здоровья на эти семейные отношения не хватит! Домой приходишь, как на войну! Иди и думай, за что на тебя сегодня наорут. То ли за невнимание к супруге, то ли за внимание к другим бабам… хотя когда там то внимание проявлять? И не хотелось даже…

В смерти жены Орландо виноват не был. Не он сажал ее в коляску, не он катал по набережной. Не он лошадей испугал так, что те понесли и вывернули супругу под копыта и колеса. Спасать там было нечего.

Как случилось, так и случилось.

Но!