Дракон, играющий в прятки

У Фермера Джайлса была рыжая борода и пёс по кличке Гарм. Собакам клички уже тогда давали короткие; громоздкие имена, звенящие учёной латынью, носили исключительно их хозяева, поскольку собаки и тогда латыни не разумели, но не в пример нынешним псам могли брехать по-человечьи. И не только брехать, но и рычать и даже поскуливать. Брехали они на нищебродов и чужестранцев, рычали на других собак, а поскуливали, когда доводилось беседовать с хозяевами. Гарм гордился своим хозяином, но и побаивался его порядком. Ведь Джайлс мог перерычать самого Гарма.

Как уже было сказано, жил народ тогда без спешки и без суеты. И времени на всё притом хватало: и поработать успевали, и поговорить. А поговорить было о чём, потому что нередко случались достопамятные события. Впрочем, в тот год, с которого мы начинаем повествование, как на грех ничего достопамятного ещё не произошло. Однако Фермер Джайлс не слишком о том горевал — хлопот ему и так хватало. Отец Джайлса жил в достатке, и сын от него старался не отставать. А для этого нужно было крепить достаток медленно, но верно, от старого обычая не отступая. «Для того щука в реке, чтобы карась не дремал», — бывало говаривал Джайлс, бросая недоверчивый взгляд на Большой Мир, начинавшийся сразу за околицей. От Большого Мира фермер не ждал ничего доброго, и пёс его был того же мнения.

Но Большой Мир, несмотря ни на что, существовал. Сразу за околицей начинался Тёмный Лес, за ним к западу и северу высились Высокие Горы, а там — Пустотные Взгорья, пользовавшиеся дурной славой. Населяли их великаны, народ грубый и неотёсанный, причинявший немалые беспокойства округе. Имелся среди великанов один особенно дурной и бестолковый — имени его летопись не упоминает, да не в имени суть. Был он огромен, разгуливал с сучковатой дубиной с хорошую сосну толщиной и топтал всё что ни попадя своими здоровенными ножищами. Переломал он немало вековых вязов, привёл в негодность много дорог, погубил изрядно садов, а если ему случалось наступить на дом, то о доме лучше было забыть. Гуляя, он не смотрел себе под ноги, а если и смотрел, то всё без толку, поскольку видел он плохо. Жил великан бобылём в уродливом шалаше, сложенном из поваленных деревьев, и в гости к нему никто не ходил, потому что был великан глуп и туговат на ухо, а ещё потому, что великаны очень малочисленны и до ближайшего соседа им шагать и шагать. Шастал он всё больше по Пустошам и в Населённые Земли забредал разве что случайно.

Как-то летним вечерком великан отправился побродить по лесам безо всякой особой нужды. Бродил он, бродил, наломал немало дров и тут заметил, что солнце уже заходит и пора подкрепиться. Оглядевшись, он сообразил, что забрёл в незнакомые края и не знает дороги домой. Тогда он попёрся наугад, и, как вскорости выяснилось, совсем не туда, куда было надо. Шёл великан долго, пока совсем не стемнело, а когда стало темно, присел и стал ждать восхода луны. Луна взошла, и он снова отправился в путь — так ему сильно хотелось домой. Ведь он оставил на огне свой лучший медный котелок и теперь боялся, что у того прогорит дно. Но поскольку пошёл великан неверным путем, то через некоторое время оказался совсем далеко от родных гор и в обитаемой местности, а именно — прямо по соседству с родовым имением Эгидия Агенобарба Юлия Агриколы, что в деревне Хэм.

Выдалась чудесная ночь. Коровы спокойно паслись на выгоне, Гарм же украдкой улизнул со двора по своим собачьим делам. Надо сказать, что псу очень нравилась охота на кроликов при лунном свете. Разумеется, если бы Гарм знал про великана, он выбрал бы для охоты другое место или, вернее всего, остался бы дома на кухне.

К двум часам ночи великан очутился на участке Фермера Джайлса и начал там куролесить: переломал изгороди, погубил посевы, вытоптал нескошенную траву, короче, за пять минут натворил столько бед, сколько королевские охотники не натворили бы и за пять дней.

Услышав, как великан шлёпает по берегу речки, Гарм обежал с запада холм, на вершине которого стояла Джайлсова ферма, чтобы посмотреть, что за странные дела творятся на хозяйском участке. И тут он увидел великана, который как раз перемахнул через речку и наступил на любимую Джайлсову корову по кличке Галатея. Он расплющил бедную скотинку своей тяжёлой ножищей так легко, как Джайлс, бывало, давил тараканов. Пёс сделал правильные выводы из увиденного: взвизгнув от ужаса, он кубарем кинулся домой, даже не вспомнив при этом, что улизнул со двора, не спросив позволения у хозяина. Под окном Джайлсовой спальни бедный Гарм принялся лаять и прыгать, но Фермера Джайлса было не так-то просто разбудить.

— Беда! Беда! Беда! — лаял Гарм.

Окно внезапно распахнулось, и оттуда вылетела метко пущенная бутылка.

— Ой! — заскулил бедный пёс, уворачиваясь от снаряда с ловкостью, отточенной годами опыта. — Беда! Беда! Беда!

Тогда фермер высунул голову в окно.

— Чего разбрехался? — спросил он. — И почему это ты здесь?

— Да так! — тявкнул Гарм.

— Я тебе покажу «да так»! Утром шкуру с тебя спущу, — сказал фермер, захлопнув окно.