Читаем Драйзер полностью

Он по-прежнему часто задумывался над смыслом жизни, пытался понять предназначение человека в этом мире, искал свою собственную «теорию существования». Эти нравственно-психологические искания молодого журналиста то приводили его к чтению работ Ницше, то толкали к более глубокому познанию окружающей его жизни, заставляли пристальнее вглядываться в хитросплетение человеческих взаимоотношений, размышлять о проблемах богатства и бедности, труда и безделья, любви и ненависти. Его ищущая натура искала выхода, и он находил его в упорном труде.

Знакомство с Сент-Луисом и сравнение с Чикаго было явно не в пользу первого — запущенные тротуары, сонные жители, расслабляющая атмосфера глубокой провинциальности, хотя город в то время насчитывал уже около полумиллиона жителей. Однако возвращаться назад было поздно, Теодор отправился в редакцию. «Глоб-демократ» был ведущей городской утренней газетой, стоявшей на платформе республиканской партии. Восьмиэтажное здание редакции и типографии выглядело довольно внушительно.

Новый репортер сразу же с головой окунулся в работу. Прошло совсем немного времени, и ему доверили вести в газете постоянную рубрику «Услышано в коридорах», авторами которой всегда были журналисты с опытом и воображением. Мало-помалу Драйзер установил дружеские отношения с некоторыми сотрудниками газеты — репортером Бобом Хазардом, художниками Петером Маккордом и Ричардом Вудом. Особенно сильное впечатление произвели на него двое последних, какое-то время он пытался подражать им и в манерах, и в одежде, любил проводить вечера в их совместной квартире-студии или сопровождать их в походах по злачным местам.

Работа в газете шла своим чередом. Теодор освещал убийства и ограбления, брал интервью у заезжих знаменитостей, вел умные многозначительные беседы с местными политическими деятелями. Случалось, что в один и тот же вечер он писал репортажи с веселого городского бала, а часом позже, как был — в вечернем костюме, в белоснежной рубашке, с накрахмаленной манишкой, — уже находился в грязной комнате, на месте очередного убийства, и забыв обо всем, страдал над описанием только что увиденной трагедии.

Однажды он получил письмо от своей близкой приятельницы из Чикаго, с которой он не удосужился попрощаться перед отъездом. «Прошлой ночью я стояла у окна и смотрела на улицу. Ярко сияла луна, а безжизненные зимой деревья гнулись от ветра. Я видела отражение луны в небольшом озере неподалеку. Оно отливало серебром. О Тео, мне так хочется умереть». Через двадцать лет в одном из своих романов он процитирует это письмо почти дословно, но теперь он даже не ответил на него.

Работа в газете нравилась Теодору, и он не жалел ни времени, ни усилий, чтобы раздобыть интересный материал. В январе 1893 года он оказался единственным газетчиком, сумевшим вовремя прибыть на место большой железнодорожной катастрофы. Он помогал пострадавшим, вместе с ними укрывался от все еще взрывавшихся цистерн с бензином, расспрашивал очевидцев, а затем с попутным поездом добирался до города и до полуночи писал свой репортаж, который утром на первой странице газеты читал весь город.

— Отличная работа, — похвалил его редактор, выдал 20 долларов в качестве премии и повысил зарплату до 25 долларов в неделю.

Ободренный успехом, Драйзер вскоре просит, чтобы его назначили на освободившееся место театрального критика. Редактор соглашается с условием, что он по-прежнему будет выполнять и все другие задания. Теперь Теодор по вечерам ходит в театр и на концерты, пишет для газеты короткие отчеты о новых спектаклях, чувствует себя своим человеком в мире актеров и актрис. Не обходится без неприятностей. Увлеченный пением негритянской актрисы С. Джоунс, которую поклонники сравнивали со знаменитой Патти, он пишет восторженный отчет о ее концерте, а на следующий день, к своему удивлению, читает в конкурирующих газетах издевательские намеки на то, что его редактор является «большим покровителем искусства черных».

Вскоре Драйзер попадает в настоящую беду. Однажды вечером он должен был дать отчет о трех новых постановках приезжих театральных трупп. Но так получилось, что за несколько часов до начала спектаклей редактор послал его в отдаленный район города дать репортаж о сенсационном ограблении. Вместо того чтобы отказаться от написания театральных отчетов, Теодор решает сделать их по имеющимся у него рекламным материалам, а затем, поздно вечером, сверить написанное, забежав на несколько минут в каждый из театров. Но выезд на место преступления занял значительно больше времени, чем предполагалось, и по возвращении идти в театры было уже поздно. На следующее утро театральные отчеты были напечатаны в газете слово в слово, как их написал Драйзер. А изумленный автор узнал из других газет, что ни один из спектаклей в действительности не состоялся, так как театральные труппы не смогли вовремя прибыть в город из-за размывов пути на железной дороге.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии