Драйверы

— Леонид Михайлович, в нашей организации вроде бы еще не «течет»? Или я не прав?

— Вроде бы не течет… Пока.

— Ну, в таком случае я перед западниками чист, как младенец. Да и у нас о тех операциях могут знать не более трех-пяти человек, — несколько более жестче, чем следовало бы, сказал Логинов. — А там… Слава Богу, там я отработал чисто.

Словом «там» Логинов-Майкл намекал Белькову на не совсем удачную операцию, проведенную отделом несколько лет назад здесь, в России.

В результате реализации этой операции одному из главных фигурантов удалось выскользнуть из расставленной людьми Логинова ловушки на Запад. И не без помощи людей КГБ. Того еще, союзного. Причем, несмотря на то, что на «разборе полетов» после операции было доказано, что спецгруппа под руководством Логинова ошибок не совершила и не совсем удачный финал — не вина исполнителей, он сам себя судил строже.

Это было еще при социализме. А чуть позже, после прихода к власти «демократов», ускользнувший фигурант вновь объявился в Москве. И не просто объявился, но и занял значительный пост в президентской администрации.

Поднял голову, гад, зашевелился.

Пришлось Логинову «подчищать хвосты», прибираться…

Прибраться-то прибрался, но — без официальной санкции. В стратегической армейской разведке, в КГБ, да и вообще — в любых спецслужбах, так называемая «авторизованная активность», мягко говоря, не поощряется.

Не поощрили и Логинова — был наказан полковник трехгодичной ссылкой в Сибирь. Хоть и без кандалов и не на рудники, но все же…

— А в ближайшем будущем, насколько я догадываюсь, — продолжил Геннадий Алексеевич, — спецкомандировок за кордон для меня не предвидится. Похоже, как «Майкл» я уже вышел в тираж. Так что, думаю — никакая это не проблема.

— Считаешь так? Ну, ладно, — вздохнул Бельков. — Так что ты знаешь о плутонии-239?

— Почти ничего, так — на уровне школьного курса физики. И как это все называется?

— «Имедженси»… Критическое состояние. Очень серьезная проблема и, полагаю, работа будет жесткая, вероятно, с ликвидацией многих, если не всех, фигурантов.

— Лихо. А в правовом плане как?

— А никак, — ответил Бельков. — Пока никак. Этот вопрос еще не решен. Думаю, создадут какой-нибудь закрытый международный суд, типа военного трибунала. Во всяком случае, формально все будет выглядеть законно. Но это — не твоя проблема. В любом случае, с юридической точки зрения ты и твои люди будете работать, как всегда. Операция международная, под эгидой ООН, центр — в Лозанне, но патронаж, как повелось в последнее время, американский. Лэнгли… — генерал-майор на несколько секунд замолчал. — Дожили! Не нравится мне это, Гена.

— Что тут может нравиться? — искренне удивился Логинов. — Бардак-с, господин генерал. А что делать?

— Не называй меня господином… Ишь, нашел «господина»!

— Я пошутил, — улхмыльнулся Логинов.

— Не смешно… Всю жизнь я был «товарищем», им и умру. И нечего… Старую собаку не выучишь новым фокусам. Ладно… — генерал еще плеснул в бокалы сухого вина.

— А относительно патронажа цэрэушников в этой операции ты, конечно, прав: бардак в чистом виде. Непрерывная херня идет. То одно, то другое… И ничего не поделаешь. Не в наших силах что-нибудь изменить. Вот сейчас твою группу подключают!.. Ничего не скажешь — сильный ход! Но… Это же все равно, что команду из высшей лиги в районный турнир включить, — Бельков вздохнул, вероятно, представив свой любимый «Спартак», играющий с подростками и переростками на стадионе какого-нибудь жиромясокомбината.

Глава двенадцатая

Ах, какая драма — пиковая дама…

Ты мне жизнь испортила навек.

И вот теперь я бедный,

Пожилой и бледный,

Никому не нужный человек…

Народная песня

Машину и гараж проиграл! Просадил! Профу-фукал!

Это, конечно, — поступок. За это или морду бьют, или уважают. Ай да Борька! Это, пожалуй, похлеще будет, чем за ночь в поезде от Ленинграда до Москвы все отпускные в преферанс спустить, как в тот раз.

В первый момент у меня — как это говорят: в зобу дыханье сперло? У меня точно — сперло. В зобу, или в другом месте. Но ненадолго и быстро отпустило — что с него взять, с идиота малахольного? В принципе-то действительно: и машина его, и гараж тоже. Конечно, жалко немного…

Да какое, к черту — немного?! Очень даже жалко! Лучше бы я тогда, год назад, все на Веру оформил, на жену Борькину. Моя Лида, после того как я ей все толково и убедительно разобъяснил о машине и гараже, так и думала, что я на Веру все перевел. Но я вот — оплошал, неудобно как-то стало Боба обижать.

А зря между прочим, очень даже зря.

Но ведь клялся и божился, зарок давал — не играть! Да, дела… И как его только Верка терпит?