– Я знаю, что они по-своему верят в бога. По их учению, надо служить богу, путем строительства подобия небесного рая на земле. Элизиум – это рай по-гречески. Их преследовали за веру на Ближнем востоке, и одна из их общин переехала сюда, на Киритимати. Они пишут о знамении: этот атолл по форме напоминает крест, и его английское название: «Christmas», в честь рождества христова.
– Про английское название, верно, – прокомментировал Кватро, – но, сколько надо выкурить марихуаны, чтобы наш атолл показался крестообразным? Извини, я тебя перебил. Итак, они пишут о знамении, и что дальше…?
– Дальше, они арендовали пустошь, около полста гектаров на юго-востоке, ближе к южному берегу. Это восточнее Аляски, в районе старого американского атомного полигона. Они построили там поселок и разбили парк, символизирующий элизиум. Наверное, ты там бывал. Красивый парк. Очень много цветов. И вход свободный.
Кварто Чинкл отрицательно покачал головой.
– Я не хожу туда, где правила мне не нравятся. «Не рвать цветы, не бросать мусор» – понятно, но: «Не носить нечестивые амулеты или рисунки на своем теле и лице, не включать порочную музыку, не открывать для взгляда неприличные места на теле»… Меня позабавил рисунок: 6 фигурок – мужчина и женщина спереди, сзади и сбоку, и закрашены те места, которые, по учению элизиан, являются неприличными. Allez!
– Но Кватро! – воскликнула она, – Ты не носишь амулеты и body-art, и не ходишь с плеером. И голым в общественных местах ты не ходишь. Ну, кроме пляжа, наверное. Почему тебя смущают эти правила, если ты и так их соблюдаешь?
– Я их не соблюдаю, я просто делаю так, как мне удобно. Если я захочу полежать на травке в городском парке Табака, голым, раскрашенным, и слушать хард-рок, это мое право. Никто не смеет мне мешать. Так говорит Хартия. Частный лендхолдер вправе запретить это на своем участке, но пусть не делает вид, что у него публичный парк.
Зирка замолчала на четверть минуты, собираясь с мыслями, а затем спросила.
– Значит, лендхолдер не нарушает закон, если пишет правила входа на свой участок?
– Не нарушает, – подтвердил он, – Он может вообще не пускать туда посторонних.
– Но тогда за что преследуют элизиан?
– Совершенно не за это. Ты знаешь, за счет чьих ресурсов благоустроен тот участок?
– Знаю. Там работают сами элизиане. И они же вскладчину платят за аренду земли.
– Так. А кто лендхолдер? На чье имя арендован этот участок и кому принадлежат все элементы благоустройства? Кто может распоряжаться этими ценностями?
– Не знаю… – она задумалась, – …Наверное, у них в общине есть какой-то порядок.
– Не какой-то, а вполне конкретный, – поправил её Кватро, – Из двухсот участников общины, лишь восемь участвуют в управлении имуществом. Эти восемь персон называются «совет рахманов». Они выбирают главу совета, типа, исполнительного директора, и он управляет по согласованию с ними. Остальные участники общины никаких прав на эти ценности не имеют, но и наемными работниками не являются.
– А что здесь такого? – спросила Зирка, – Они работают не ради денег, а ради своих религиозных принципов. И рахманы управляют этим не ради наживы, а в интересах общины и в интересах религии. Рассматривать это как коммерцию – неправильно!
Математик улыбнулся и согласно кивнул головой.
– Да, это не коммерция. Коммерция предполагает встречные потоки ресурсов, а в рассматриваемой нами элизианской системе ресурсы изымаются у некой группы субъектов, а встречного потока нет. Вместо реальной компенсации за свои ресурсы, субъекты получают чувство соответствия требованиям своей религии, как правило, связанное с надеждой на лучшие условия в воображаемой посмертной жизни. Это древний, хорошо изученный метод некоммерческого обогащения жреческой касты, центральный пункт которого – психологический прессинг, заставляющий субъекта воспринимать виртуальную посмертную жизнь, как свое несомненное будущее, и откупаться от посмертных пыток реальными ресурсами, в частности – трудом.
– Кватро! Откуда ты знаешь, что рахманы поступают именно так?
– Так или иначе, – ответил он, – общинники работают, не получая реальной оплаты.
– Но это ни о чем не говорит! – возразила она, – Когда ты занимаешься со мной по программе подготовки к колледжу, ты тоже не получаешь реальной оплаты!
Возникла пауза, в течение которой Чинкл успел закурить сигарету, а Зирка – густо покраснеть от кончика носа до корней волос.
– Кватро, извини, я сказала глупость!
– Нет, ты просто построила одну из плоскостей мотивационной сепарации. И, что интересно, ты навела меня на мысль о другой плоскости того же класса. Давай-ка попробуем развить эту тему. Я уже говорил, что, как правило, суть такого метода жреческого обогащения – в рэкете через угрозы посмертными пытками. Будь так у элезианских рахманов, никакой проблемы бы не возникло.
– Почему не возникло бы? – робко спросила она.