Драгоценный выстрел

Свою новую догадку Лев намеревался проверить в самое ближайшее время. А пока рабочий день шел своим чередом, и «противоборствующие стороны» постепенно собирались на назначенное опознание.

В двух специальных комнатах Гуров собирал по отдельности телохранителей Яковлева и группу, в которой в свое время «воевал» Кирилл Титов.

Когда обе бригады в полном составе были налицо, за исключением Кирилла, он выстроил телохранителей в ряд и предоставил парням из группы Кирилла поочередно полюбоваться на этот строй из неприметного окошечка.

В результате этой процедуры все «оставшиеся в живых» опознали Евгения Шилина как человека, раздававшего им бронежилеты и, к некоторому удивлению полковника, опознали также Бориса Круглова. Он жилетов не раздавал, но, по утверждению ребят, «был там вместе с другими».

Судя по интонациям и выражениям лиц, парни до сих пор не догадывались, что эти самые люди, общавшиеся с ними и раздававшие экипировку, через несколько минут, облачившись в такие же бронежилеты, выступили против них в качестве «атакующей стороны».

Опознанных Гуров приказал задержать и, за компанию с ними, «притормозил» Вадима Ведерникова. Его никто не опознал, да и не мог, поскольку с ним все общались только по телефону, а перед сражением он, по-видимому, предпочел не показываться на глаза обманутым наемникам. Но Гуров уже знал, как сможет доказать его причастность, поэтому посчитал нерациональным отпускать парня лишь затем, чтобы через час-другой вновь вызывать в управление.

Двоих оставшихся, Сотникова и Ниязова, он просто отпустил. В лицо их никто не опознал, дополнительной информации, указывающей на причастность к незаконному соревнованию с применением боевого оружия, в его распоряжении не было, поэтому, сообщив, что в данный момент претензий к ним не имеет, Гуров разрешил им «быть свободными».

Но и здесь хитрый опер не преминул закинуть крючок, на который уже очень скоро намеревался поймать доверчивую рыбку.

Вчера вечером, увидев, что его противник не чурается даже таких методов, как убийство из-за угла, он понял, что у него есть неплохая возможность вывести преступников на чистую воду, используя тактику «ловли на живца». При этом тот факт, что в данном случае в качестве «живца» будет выступать он сам, его не особенно беспокоил. Появлялся шанс уличить убийцу, и это было самое главное.

Уверенный, что за покушением стоит Яковлев, Лев уже начал продумывать ту самую провокацию, о которой размышлял чуть раньше и с помощью которой надеялся заставить врага ошибиться и выдать себя.

Но утренние мысли о возможной причастности Сотникова изменили его намерения. Теперь у него был другой план, и минуты через две после того, как Сотников и Ниязов покинули его кабинет, он и сам вышел следом, чтобы привести его в исполнение.

— …да, думаю, что поеду туда завтра, — говорил Гуров в безнадежно пустую телефонную трубку, спустившись вниз и направляясь к своей машине. — Эти ребята, которых обещали «завербовать» в ЧВК, объяснили мне, где находится место. Да, какая-то заброшенная производственная база. Думаю, буду там часов около десяти. Надо же осмотреть место, где они «воевали». Да зачем мне группа? Это же просто осмотр. Сам справлюсь.

В то время как он шел к машине, громко и отчетливо произнося этот монолог, чуть поодаль двигались Сотников и Ниязов, тоже только что вышедшие из подъезда управления.

Даже по затылкам можно было безошибочно догадаться, что они внимательно слушают. Этого Гурову только и нужно было. Поняв, что «рыбка проглотила крючок», он открыл водительскую дверцу и, сделав вид, что взял что-то из машины, вернулся в управление.

Чем больше Лев размышлял над этим делом, тем больше склонялся к мысли, что инициатива вчерашнего покушения принадлежала именно Сотникову, а вовсе не Яковлеву, как подумалось вначале. И когда тот явился на опознание, он еще больше утвердился в справедливости этого предположения.

В отличие от бодрого и доброжелательного Яковлева, выражавшего, по крайней мере на словах, полную готовность к содействию и, по-видимому пребывавшему в прекрасном настроении, Сотников был хмур, угрюм и избегал смотреть людям в глаза.

Встретившись с Гуровым, он буркнул краткое «здрасте» и после этого ни разу не взглянул в его сторону.

Даже со своими товарищами и коллегами, собравшимися на опознание, он почти не разговаривал. На все вопросы и добродушные подшучивания по поводу предстоящей свадьбы Игорь отделывался короткими, незначительными репликами, растянув губы в дежурную улыбку на лишенном всякого выражения лице.

Весь его вид и общее настроение никак не ассоциировались с представлениями о счастливом «без пяти минут молодожене» и будущем богаче. Было заметно, что его преследует какая-то мысль, не дающая покоя, и что мысль эта отнюдь не из приятных.