Драгоценный камень

— Я очень огорчен! — с облегчением вздохнул Андрей. — Но как вы скажете — так и будет. Я повинуюсь.

— Так-так! — Вылю Власев окинул юношу довольным взглядом и потер руки. — Ты и должен слушаться! В тебе есть примесь летучего темперамента. А добрые советы солидных людей — это нечто вроде химического катализатора. Они ускорят выгорание этой летучей примеси в твоем характере, и со временем ты станешь зрелым, положительным человеком. Вот так. А сейчас ты свободен, и я бы не хотел, чтобы ты обременял меня заботами. У меня неприятных забот и так больше чем достаточно. О тебе я вспомню пятнадцатого июля утром.

Андрей, не торопясь, вышел из палатки, но, едва сделав несколько шагов, побежал, будто кто-то его преследовал. У себя в палатке он схватил ранец и все так же бегом примчался к лаборантке.

— Ты ведь начальник склада? — спросил он и, не дожидаясь ответа, принялся перечислять: — Мне нужны: альпинистская веревка, десять стальных скоб, молоток, чтоб их забивать. Геологический молоток у меня есть, вот, — он похлопал по ранцу. — Еще пакетик сухарей, немножко кофе и сахару — и больше ничего. Быстро! Быстро, пока Вылю Власеву не пришла в голову другая идея!

А она смотрела на него широко открытыми, недоумевающими глазами и молчала. Всю ночь она анализировала его пробы, и руки у нее дрожали от усталости.

— Давай, милая, не копайся! — нетерпеливо подгонял ее Андрей.

В это слово «милая» он не вложил никакого чувства, но для девушки оно прозвучало настоящей лаской.

— Куда ты идешь? — спросила она, и щеки ее слегка порозовели. — Остался бы, поговорили бы хоть немножко! Я так радуюсь твоим успехам! Каких только страхов я не натерпелась, чего только не передумала за эти семь дней! Останься!

— Глупости! — рассердился Андрей. — Только и дела мне сейчас, что разговаривать! Давай-ка лучше веревку и другие веши, а то я сам войду в склад!

Она постояла некоторое время, словно ошеломленная его грубостью, потом отступила на шаг.

— Ты идешь туда... за бериллом? — спросила она.

Андрей нахмурился.

— Куда иду, туда и иду, это мое дело! Не задерживай меня!

Она взяла у него из рук ранец и, опустив голову, пошла к складу.

Тогда он присел к столу, сдвинул в сторону пробирки и колбы, вытащил из своей походной сумки листок бумаги, компас, масштабную линейку и стал чертить.

Через четверть часа она вернулась, едва волоча раздутый ранец.

— Ты что, опять разные глупости туда напихала? Все равно все выброшу, так и знай! — пригрозил ей Андрей.

Она молчала. Выглядела она спокойной, только руки ее никак не могли найти себе места. Они то теребили косынку, под которую Елена подбирала волосы, то неизвестно зачем комкали и без того измятую юбку.

— Слушай, — Андрей наклонился к ней, — ты знаешь, что такое берилл, правда? Вылю Власев дает мне отпуск на шесть дней, и я буду преступником, если не использую эту возможность. Берилл — великая вещь, ради него стоит потрудиться! Пусть «невидимый» лопнет от злости, я его перехитрю! — Он улыбнулся. — А если он меня перехитрит... Вот на этом листке я обозначил направление, расстояние и место, где надо искать. Ты что так грустно на меня смотришь? Ты не хочешь, чтобы я шел, да?

Она покачала головой и попыталась улыбнуться.

— Иди, — сказала она, — ищи. Желаю тебе успеха.

Взяла листок и спрятала его на сердце — туда, где женщины прячут самые секретные и сокровенные письма.

— Желаю тебе успеха, — повторила она.

Сейчас, когда Андрей стоял уже на пороге, ему захотелось сказать ей что-нибудь хорошее, веселое, но, как всегда, все хорошие и веселые слова выскочили у него из головы.

— Ну, до скорого свидания, — сказал он. — А Делчо Эневу передай, что я очень сожалею о том случае с фляжкой. Он поймет, о чем речь. Как только вернемся в Софию, я ему подарю дюжину таких фляжек. Так ему и скажи.

Ей казалось, что глаза ее улыбаются, провожая его в дорогу. Когда человек отправляется в путь, надо смотреть ему вслед с улыбкой в глазах, чтоб путь его был легок и весел.

Она села на свою узкую походную кровать и задумалась. Хотя, в сущности, она ни о чем не думала. В душе ее вдруг стало пусто и холодно. И в этой пустоте и ледяном холоде не могла пробиться ни одна ясная и отчетливая мысль.

В тот же день, после обеда, Вылю Власев верхом на муле приехал на тот объект, где работал парторг Павел Папазов. Слово за слово, и речь зашла об Андрее. Узнав, что он обследовал район X всего за семь дней, Папазов, обычно очень сдержанный в разговорах с Вылю Власевым, на этот раз не устоял — снял фуражку и изо всех сил хлопнул ею об землю.

— Молодец! — закричал он. — Настоящий положительный герой нашего времени, социалистический человек. Браво! Я всегда считал, что в Андрее есть что-то прекрасное, исключительное. — Он поднял фуражку и стал сбивать с нее пыль. — Этим подвигом он смоет пятно, очернившее его имя в глазах Спиридонова. Скажите ему, что я очень, очень рад и от всего сердца поздравляю его!

Вылю Власев пренебрежительно пожал плечами.