Драгоценный груз

Прошло два, три часа – буря не утихала.

В четыре часа ночи капитан сказал Казанову:

– Нас несёт на скалистые берега. Дрейфовать опасно.

– Но я не могу бросить самолёт, – решительно заявил лётчик. – Надо дождаться рассвета.

– Хорошо. Я буду дрейфовать до последней минуты.

Казалось, не было конца этой ночи. Время тянулось бесконечно долго. Рыбаки, пережившие страшные дни, заснули в каютах. Но никто из команды парохода и маленького самолёта не сомкнул глаз.

Наконец начало светать. Сквозь туман, в полутьме, стал виден силуэт покачивающегося самолёта. Он был в целости. Но льдина раскололась, уменьшилась, и самолёт стоял не в пятидесяти метрах от воды, как это было вечером, а всего в десяти шагах. Полчаса шторма – и он окажется в море.

Казанов решил спасти машину.

– Мы сейчас попробуем взлететь, – сказал он капитану. – Полечу к северу и сяду где-нибудь на большой льдине. А вы идите за мной.

Казанов и бортмеханик в комбинезонах стали спускаться на лёд по верёвочному трапу. Бортмеханик держал в одной руке ведро с подогретым маслом для мотора. Ветер раскачивал трап, и стоило больших усилий удержаться на этой зыбкой лесенке.

Но вот оба они уже на льду. Подошли к самолёту. Бортмеханик снял чехол и влил в мотор масло. Казанов стал отвязывать верёвки. И вдруг ветер донёс до них крик с корабля:

– Спасайтесь! Бугор!

Казанов оглянулся. Ледяная гора набегала на них…

Когда на море идут льды и поднимается шторм, часто возникают бугры. Каспийское море местами очень мелкое. Достаточно одной льдине нарваться на мель, как другая, третья, идущие сзади, натолкнутся на неё. Куски льда, громоздясь, налезают друг на друга, и вырастает ледяной бугор…

Такой бугор с грохотом надвигался сейчас на маленький самолёт и двух отважных людей. Ещё минута – и он сомнёт, исковеркает их.

…Метров пятьдесят они протащили его…

Самолёт стоял хвостом к бугру. Верёвки ещё не были отвязаны. С быстротой и необычайной ловкостью, которая появляется у людей перед лицом смертельной опасности, Казанов и бортмеханик вытащили из карманов припасённые ножи, обрезали верёвки и, с силой толкнув самолёт, покатили его от надвигающегося бугра. Метров пятьдесят они протащили его, но потом оба упали. Напряжение было слишком велико – ведь самолёт весит целую тонну!

Казанов отдышался, вскочил и посмотрел назад. Там, где минуту назад стоял самолёт, шла ледяная гора. Пустое ведро из-под масла, звеня, скатывалось с конуса бугра.

С парохода кричали:

– Спасайтесь сами!

– Семёнов, – крикнул Казанов бортмеханику, – толкай! Идёт бугор!

Но самолёт не поддался, не сдвинулся с места. Казанов в отчаянии оглянулся…

Бугор остановился. Лишь отдельные глыбы льда скатывались с его верхушки. После страшного треска стало очень тихо, хотя море по-прежнему бушевало и злобно выл ветер.

– Запускай! – хрипло и тяжело дыша, сказал Казанов.

Мотор быстро запустился, они сели в самолёт и каким-то чудом, сделав лишь крошечный разбег, взлетели.

Ни Казанов, ни бортмеханик не в силах были разговаривать. Они тяжело дышали, то и дело вытирая пот с лица. И хотя они летели над штормовым морем, далеко от берега, оба чувствовали себя в безопасности.

Отойдя от парохода к северу на пять километров, лётчик увидел большую льдину и посадил на неё самолёт. А через некоторое время к ним подошёл и пароход.

Капитан радировал в Астрахань, и, когда рассеялся туман, на льдину прилетел самолёт с бензином.

Казанов заправил свою машину, и оба самолёта, разлетевшись веером, пошли на дальнейшие поиски.

К вечеру этого дня все рыбаки, потерпевшие бедствие, были найдены.

Нежные пассажиры

Разные бывают пассажиры. Иные не доставляют никаких хлопот лётчику. Случись вынужденная посадка или задержка в пути из-за непогоды – ничего, пассажиры ждут терпеливо. Но бывают такие, что и часа лишнего не могут пробыть в самолёте. Не ворчат, не ругаются, но лётчик знает: если он задержится лишний час-два в пути, пассажиры погибнут. Поэтому спешит он как только может, старается вовремя доставить их на место.

И надо же было случиться такой беде, что, когда на борту самолёта лётчика Романова находились такие нежные пассажиры, стал сдавать мотор!

Это было в мае. Летел Романов из Сталиногорска в Подмосковье. Маленький самолёт «ПО-2», так верно служивший, вдруг на полпути подвёл. Немедленная посадка стала необходимой.

Романов высмотрел неподалёку от деревни, на берегу реки, луг и приземлился. Сейчас же из деревни высыпала гурьба ребятишек и, состязаясь в беге, помчалась к самолёту. Не успел лётчик осмотреться, как был уже окружён толпой загорелой детворы.

Нахмурившись, Романов осматривал самолёт и, казалось, не обращал внимания на ребят. А они боязливо глядели на него, не решаясь подойти поближе и заговорить. Внешность лётчика удивляла детей. Они думали, что лётчики бывают только молодые, – такими их рисовали на картинках. А этот пожилой, строгий, лицо загорелое, обветренное, руки большие, рабочие, как у тракториста.

Романов осмотрел самолёт и, вдруг обратившись к ребятам, сказал с улыбкой:

– Здравствуйте, юные зрители!