Драгоценный бриллиант

— Дорогая, — заговорила Мария, как только они вошли в кухню, — мне неприятно это го-ворить, но я в безвыходном положении. Не могли бы вы на уик-энд пожить в комнате твоей сестры? Ферн наотрез отказывается пустить кого-нибудь из Дэвидовых малышей. Говорит, что еще не вывела с ковра пятен сока с прошлого их приезда. — Мария покачала голо вой. — А ведь Ферн — учительница, и кому, как не ей, казалось бы, знать, как справиться с ребятами.

— С помощью кнута, — пробормотала Ливия, но Мария пропустила ее слова мимо ушей.

— А вас, говорит она, пустит с удовольствием, — закончила мать.

— Мы с радостью поживем у Ферн, — заверил Марию Конел, и та с благодарностью улыбнулась ему.

— Вы такой добрый! — просияла Мария.

Добрый? Ливия задумалась над словами матери и согласилась с ней. Конел действительно добрый. Но это не надменная, покровительственная доброта, а крепкая, практическая.

— Съездите, разберите вещи у Ферн, а то скоро идти к Оливии на обед. И Бога ради, не опаздывайте! Оливия и так вне себя оттого, что дедушка и бабушка сегодня не приедут. По ее мнению, это я виновата, что доктор велел дедушке отдохнуть сегодня, коль скоро он хочет завтра собрать всех на ферме. И не забудь эклеры. Надеюсь, ты их привезла?

Ливия кивнула. Мария поднялась на цыпочки и поцеловала Конела, а потом обняла Ливию.

— Мне прямо не терпится представить своего будущего зятя. Надеюсь, ваша помолвка не затянется, дорогой?

— Если б все зависело от меня, она была бы еще короче, — ответил Конел, и Ливия чуть не расхохоталась, услышав столь страстный ответ. Мария к таким тонкостям имела особый слух.

— Замечательно! — воскликнула она и зааплодировала от радости. — Я всегда любила рождественские свадьбы.

— Или на День Благодарения, — ввернул Конел.

Ливия бросила на него предостерегающий взгляд.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Вот и жилище Ферн, — показала Ливия на небольшой желтый коттедж с голубыми ставнями, вклинившийся между двумя большими домами. — Это сочетание желтого и голубого недурно.

Конел подрулил к дому, выключил зажигание и внимательно оглядел коттедж. «Недурно» не то слово, мысленно поправил он Ливию. Это просто фантастика! А если точнее, дом прямо из его сновидений. Ребенком он мечтал жить в подобном домике: со ставенками на окнах, слуховыми оконцами на втором этаже и широким крылечком с качелями. Другие дети грезили, что их родители — выдающиеся спортсмены или кинозвезды. Его же мечты были более земные. Он просто хотел, чтоб у него были папа и мама и маленький домик с крылечком, где бы он сидел в летний дождливый день и играл.

Конел перевел взгляд на Ливию. Она неплохо вписывается в такой домик. Особенно в спальню хозяина. Его бросило в дрожь. Хозяйская спальня с королевских размеров кроватью, где в дождливые дни он будет играть с Ливией…

Конел тряхнул головой, чтобы отделаться от наваждения. Представь себе все это как рекламное дело, подбодрил он себя. Тебе надо продать товар, то бишь собственную персону. Убеди Ливию, что ты лучший на свете любовник.

Он вздохнул. К сожалению, он не знал, какие качества больше всего прельщают ее в любовнике. А как это узнать, не спрашивая ее саму, он не знал. А спрашивать чересчур опасно. Слово не воробей: вылетит — не поймаешь. Сказанное всегда будет между ними. Оно отравит им нынешние отношения, пусть и мучительные порой, но все же это лучше, чем ничего. А если она уйдет, будет хуже, чем ничего. С таким талантом ее хоть завтра с распростертыми объятиями примет любое рекламное агентство.

Ливия украдкой наблюдала за впавшим в задумчивость Конелом, пытаясь угадать его мысли. Само собой, он думает не о цветовом решении сестры. Может, о том, как исхитриться сбежать в Нью-Йорк? Уж не мамино ли горячее желание поскорее ввести его в семью так напугало бедного Конела? Едва ли. Она посмотрела на твердую линию его подбородка. Нет, Сазерленда мамой не испугаешь!

К тому же, даже если Конел готов идти на попятную, у них договор. Конел не из тех, кто нарушает договоры. А за свое лицедейство он получит честную плату. Она сделает для него эту презентацию. Ливия поймала себя на том, что смотрит на его губы, ее как магнитом влекло к ним.

Вдруг она увидела перед глазами приближающееся лицо Конела, словно он почувствовал ее страстное желание. Она нервно облизнула губы и сидела, не шелохнувшись, боясь спугнуть его. Лицо все приближалось, пока его губы не слились с ее губами. Ливию как током ударило от остроты ощущения.

Голова ее была словно в тумане. Еще, еще!

К реальности ее вернул бодрый голос Конела. Он оторвался от нее и прошептал:

— Ну вот, достаточно, чтобы убедить любого, что мы законно помолвленная парочка.

Увы, нет! — чуть не сорвалось у Ливии. Нужно еще нечто. Она глубоко вздохнула.

— Устала? — спросил Конел.

— Немножко, — воспользовалась Ливия предложенным им объяснением.

Она вышла из машины и направилась к дому. Дверь тут же распахнулась, и на пороге показалась Ферн.