Читаем Драгоценности полностью

Действительно, это была та самая неделя, когда через день после их возвращения программы радиовещания были прерваны, чтобы передать американцам воинственную речь Гитлера на его нацистском конгрессе в Нюрнберге. Все, кто слушал его, поняли, что над Чехословакией нависла угроза. Он сказал, что Германия больше не станет терпеть притеснения судетских немцев чехами, и объявил, что около трехсот тысяч немцев работают над укреплением германской границы вдоль сегрегационной линии. Опасность была очевидна, но оставалось неясным, как Гитлер собирается действовать и как отреагирует мир, когда он начнет свои действия. Злоба, ярость и ненависть, исходящие от него, потрясли американцев до глубины души, волны радио словно разбудили их, и первый раз угроза войны в Европе показалась им реальной. Было ясно, что если ничего не случится, то Чехословакия будет проглочена Германией. И все слушавшие угрожающую речь Гитлера были озабочены судьбами мира.

На следующей неделе люди обсуждали только события в Европе. Газеты объявили, что во многих странах проходит мобилизация, приводится в боевую готовность флот, и Европа ждала очередного шага Гитлера.

И вот двадцать первого сентября в восемь пятьдесят по нью-йоркскому времени события в Праге наконец достигли кульминационной точки. Французский и британский премьер-министры заявили, что не будут проводить мобилизацию в поддержку Чехословакии, чтобы не разъярить Гитлера. У Чехословакии не осталось другого выбора, как капитулировать. К пяти часам утра правительство Чехословацкой республики пришло к заключению, что выбора нет. Прага капитулировала перед германской армией, в то время как их сторонники во всем мире слушали новости и плакали.

А в Нью-Йорке в это время шел дождь, словно Бог оплакивал чехов, и Сара тоже плакала, слушая радио. Радиоволны пришли в Нью-Йорк странным кружным путем, из-за «плохой» погоды над Атлантикой, из Праги через Кейптаун и Буэнос-Айрес в Нью-Йорк. И были едва слышны. Но к полудню совсем ничего не было слышно. В Чехословакии было шесть часов утра, и для них борьба была закончена. Сара выключила радио, как сделали и все остальные, и не слышала предупреждения о приближающемся шторме, которое передали в час дня. Шторм, разыгравшийся над Атлантикой, направлялся в сторону Лонг-Айленда. К этому времени уже поднялся сильный ветер, но Сара обсуждала со своей матерью, что ей следует отправиться в Саутгемптон, чтобы начать свадебные приготовления. Ей предстояло множество дел, а дом на Лонг-Айленде был спокойным местом, где она могла бы этим заняться.

— Надеюсь, ты не собираешься на самом деле ехать туда в такую ужасную погоду, дорогая, — сказала Виктория.

Саре нравилось побережье в дождь. В нем было что-то мирное и успокаивающее. Но она знала, что мать всегда беспокоилась, когда она ездила на машине в такую погоду, поэтому Сара осталась в городе, чтобы помочь ей. Отец позвонил владельцу фермы, которому она уже внесла задаток, и объяснил ему, что дочь выходит замуж и уезжает в Англию. Фермер был исключительно любезен и вернул деньги Сары, однако отец все еще бранил ее за то, что она сделала такую глупость, и заверил ее, что никогда не позволил бы ей жить одной в полуразрушенном доме на Лонг-Айленде. Она примирительно взяла у него деньги и положила их в банк. Это была тысяча долларов, полученная Сарой от продажи обручального кольца, которое ей вернул Фредди, бесполезный предмет, он ей никогда не понадобился бы.

Но в этот день Сара не думала о ферме, не думала даже о свадьбе, все ее внимание было приковано к событиям в Праге. Внезапно сильное дребезжание стекла в спальне прервало ее мысли. Было два часа дня, но за окном все погрузилось во мрак, словно наступила полночь. Деревья, растущие у дома, ветер пригнул к земле. Сара никогда не видела такой свирепой бури в Нью-Йорке, и как раз в этот момент вернулся домой отец.

— Что-нибудь случилось? — с тревогой спросила Виктория.

— Вы видели, какая буря? Я едва смог выйти из автомобиля и войти в дом. Мне пришлось держаться за столбы навеса, и два человека на улице помогли мне. — Затем он повернулся к дочери, тревожно нахмурив брови: — Ты слышала новости? — Он знал, что она следила за событиями в Европе и днем часто слушала радио, если оставалась дома с матерью.

— Только о Чехословакии. — Сара рассказала ему о последнем сообщении, и он покачал головой.

— Это необычный шторм! — произнес он зловеще и пошел в спальню переодеться. Через пять минут он вышел в грубой одежде.

— Что ты собираешься делать? — с беспокойством спросила Виктория. Ее муж привык браться за дело, не думая о своем умении и своих годах, словно желая доказать, что он еще способен на что-то.

— Я хочу съездить в Саутгемптон и убедиться, что там все в порядке. Час назад я звонил Чарльзу, телефон не отвечал. Сара взглянула отцу в глаза, затем твердо сказала:

— Я поеду с тобой.

— Нет, ты не поедешь, — возразил отец, а Виктория рассерженно посмотрела на них обоих.

— Вы оба поступаете глупо. Это просто шторм. Даже если там что-то случилось, вы ничего не сможете сделать.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Измена. Я от тебя ухожу
Измена. Я от тебя ухожу

- Милый! Наконец-то ты приехал! Эта старая кляча чуть не угробила нас с малышом!Я хотела в очередной раз возмутиться и потребовать, чтобы меня не называли старой, но застыла.К молоденькой блондинке, чья машина пострадала в небольшом ДТП по моей вине, размашистым шагом направлялся… мой муж.- Я всё улажу, моя девочка… Где она?Вцепившись в пальцы дочери, я ждала момента, когда блондинка укажет на меня. Муж повернулся резко, в глазах его вспыхнула злость, которая сразу сменилась оторопью.Я крепче сжала руку дочки и шепнула:- Уходим, Малинка… Бежим…Возвращаясь утром от врача, который ошарашил тем, что жду ребёнка, я совсем не ждала, что попаду в небольшую аварию. И уж полнейшим сюрпризом стал тот факт, что за рулём второй машины сидела… беременная любовница моего мужа.От автора: все дети в романе точно останутся живы :)

Полина Рей

Современные любовные романы / Романы про измену