Драгорн. Том 4

А выход отсюда есть? Резко обернувшись, облегченно выдохнул. Возле дальней стены, в пяти метрах от меня, находился портал.

Скинув рюкзак, бросил его на пол. В помещении не только пульт находится. Слева, вдоль стены шкафы с электронной начинкой, какая-то аппаратура. Подойдя, внимательно ее осмотрел. Сквозь прорези видны многогранные светящиеся кристаллы, много прозрачных тонких модулей вертикально стоящих, подсвеченных снизу. Необычная, интересная структура. А вот на противоположной стороне голая стена темно стального цвета.

Как активировать освещение, непонятно, свет идет лишь от постоянных всполохов молний. Достав из рюкзака фонарик, включил его, приблизился к стене. Поверхность не цельная, по центру тонкая полоска. По всей видимости, это раздвижные двери, створки плотно прилегают друг к другу, так просто не заметишь.

Я вновь повернулся к пульту. Сбоку кресло, с высокой спинкой, на колесиках. Обычное, офисное, даже странно. Подойдя, немного отодвинул его, присел. Прямо передо мной на панели полукруглая, выпуклая поверхность, на ней видно углубление, точно под ладонь. С одной стороны, захотелось приложить руку, проверить, может пульт заработает, с другой, боязно.

Глянул на колонны, холодок пробежал по спине. Вдруг что-то не то включу или выключу?

Только сейчас дошло, а почему не слышу разрядов молний? Ведь грохот должен стоять неимоверный.

Я посветил фонариком поверх пульта. Так и есть, появился блик. Комната отделена перегородкой, только идеально прозрачной. Но на стекло не похоже. Мне кажется, это большой экран.

Глубоко вздохнув, положил руку на устройство, прикрыл глаза. Ладонь вошла точно в углубление. Ничего не произошло, вспышек, взрывов не последовало. Облегченно выдохнув, посмотрел на устройство. Оно светилась тусклым, белым, матовым светом.

Продолжая держать руку в углублении, нажал и тут же отдернул ладонь, так как пульт ожил. Замигали разноцветные огоньки, в помещении зажегся свет. Огромное прозрачное стекло передо мной действительно превратилось в экран. На нем замельтешили надписи, какие-то графики, уровни, столбцы цифр, побежали строчки текста. Затем, поверх всего, возникла большая надпись.

«Стабильность системы девяносто два процента».

То, что она стабильна, это хорошо, только не ясно, девяносто два, нормально или нет? Я расслабился в кресле, поглядывая на экран. По всей видимости, попал в зал управления главной энергетической системы планеты.

Надпись на экране сменилась.

«Катарх, для Вас оставлено личное сообщение, воспроизвести?»

Я даже вздрогнул, прочитав ее. Система вновь распознала меня как Катарха. Тут же занервничал, неотрывно поглядывая на экран. Ну и чего боюсь? Ведь хотел узнать правду! Хотя не факт, что сейчас что-то прояснится, да и вообще, для меня ли оно?

— Запустить, — произнес я, а голос все-таки дрогнул.

Экран стал трехмерным. Я увидел комнату, в которой сейчас нахожусь, пульт и склонившегося над ним пожилого мужчину. Одет он в светло-серые брюки, темную рубашку, сверху свободная белая накидка.

Мужчина медленно выпрямился, задумчиво глянув вдаль. Тяжело вздохнув, повернулся вправо. Ракурс изображения сместился, сейчас он смотрел на меня. Правильное лицо, прямой нос, совсем белые волосы, такие же брови, и на этом фоне яркие, голубые глаза. Не старый, лет пятидесяти, лицо изможденное, бледное. Взгляд тяжелый, в нем читалась неимоверная тоска, боль, печаль, обреченность.

Уголки его губ едва дернулись в легкой улыбке.

— Вот и все. Я ждал тебя до последнего момента, но ты так и не вернулся, — он тяжело вздохнул. — Может это и к лучшему. Значит, мертв, и меня уже ни что не держит. — По щеке скатилась слеза, но он не обратил на нее внимания. — Селена давно пропала, по всей видимости… — мужчина сжал зубы, было видно, как на скулах заиграли желваки. Прикрыв на несколько секунд глаза, продолжил.

— Я здесь, чтобы все завершить. Для кого делаю запись…, не важно, просто нужно поговорить. Сердце наполнено болью, мне не удалось проститься с тобою Катарх. Прости сын мой.

На этих словах я сглотнул. Так Катарх, его сын? А я тогда кто? Почему меня называют Катархом? По спине пробежали мурашки.

— Я не всегда был справедлив к тебе. Но поверь, гордился тобой, — резко повернув голову, мужчина глянул на экран. — Пора, времени практически нет.

Изображение вновь развернулось. Теперь я видел его сзади, стоящим перед пультом. Он принялся говорить быстро, поглядывая на уровни и бегущие надписи на экране.