Драфт

Я жду, что он начнет осуждать меня. Скажет, что я сама виновата в произошедшем. Или спросит, почему я все еще с ним. А затем все равно осудит. Ведь обычно так и случается. Фрэнк не раз повторял мне, что я сама виновата. Что он лишь сделал то, чего я сама хотела. Что это все из-за меня…

Помню, как смотрела фильм «Счастливые девочки не умирают» и восхищалась смелостью героини Милы Кунис. Всю жизнь она пыталась сбежать от воспоминаний о групповом изнасиловании. Всю жизнь слышала от общества, что она сама виновата. И верила в это. Пыталась начать новую жизнь. Внушить себе, что все это было лишь плодом ее фантазии и что ее не насиловали. Но правда всегда всплывает. Как бы сильно ты ни пытался ее скрыть. И та бедная девочка набралась храбрости. Она дала отпор обществу. Отстояла свою честь.

Но я – не она.

– Хлоя, – выдыхает Эштон, прерывая мои мысли. – Во всем, что сотворило это чудовище, нет ни капли твоей вины. Мне противен лишь этот ублюдок. Милая, иди ко мне.

Эштон снова притягивает меня к себе, покрывая мое лицо поцелуями.

– Пообещай мне одну вещь, – хрипло просит он.

– Какую? – шепчу я.

– Когда я убью его, не жди меня из заключения. Слышишь?

– Эштон…

– Милая, просто пообещай.

– Я не буду обещать. А ты не будешь устраивать самосуд! Пообещай мне.

– Не могу, – едва слышно произносит Эштон. – Я просто не смогу оставить все так…

– Мы что-нибудь придумаем. Но пообещай сделать все правильно.

Наши взгляды встречаются. Его голубые глаза наполнены болью.

– Обещаю, – шепчет он.

– И ты не должен считать теперь меня хрустальной, ладно?

– Но я хочу.

– Почему?

– Потому что я хочу оберегать тебя. Ты заслуживаешь того, чтобы тебя носили на руках.

В его взгляде сейчас столько тепла и… любви, что мое сердце вдруг пропускает сотню ударов. С губ срывается вздох, а глаза вновь становятся влажными от слез. Я вновь льну к его груди и даю волю слезам.

– Прости за то… что было только что между нами, – тихо говорю спустя время. – Я…

– Что я говорил про бесконечные извинения?

– Прости… – снова извиняюсь я и тут же даю себе мысленный подзатыльник.

– Все в порядке, слышишь?

– Мне было безумно хорошо, но я…

– Мне тоже было безумно хорошо. Просто еще не время, милая.

Он убирает мне за ухо выбившуюся прядь волос и смотрит при этом на меня так, словно я и в самом деле его личный космос.

– Дело не в этом. Я… безумно хочу тебя. Но стоит почувствовать, что я близко, как воспоминания проносятся перед глазами, и я не знаю, как их прогнать.

– Я сделаю изгнание этих воспоминаний из твоей головы своей главной жизненной целью. Знаешь, если бы у меня была анкета в социальных сетях, то я бы обязательно указал, что миссия по достижению Хлоей дзена в виде оргазма является первостепенной для меня.

С губ срывается смешок, и уголки губ Эштона тоже ползут вверх.

– Мы справимся, милая. – Он проводит пальцем по моей нижней губе, а затем кладет ладонь мне на щеку, при этом пристально глядя своими яркими глазами прямо в мои. – Ты же знаешь?

– Знаю, – шепчу. – Вдруг окажется, что у тебя волшебный член.

Он смеется.

– Скажешь ему об этом, когда он доведет тебя до оргазма, ладно?

Эштон тянется рукой к моим волосам, чтобы убрать их за ухо. Я прикрываю веки, получая удовольствие от прикосновения его грубых пальцев к своей щеке.

– О чем ты думаешь? – вдруг хрипло интересуется он.

– Ты жалеешь о… о нас?

– Нет, – просто отвечает он. – Я не жалею ни об одной минуте, проведенной с тобой. Я счастлив, Хлоя.

Эштон тянется ко мне и начинает покрывать мое лицо слюнявыми поцелуями. И я улыбаюсь.

Он отстраняется первым.

– Мы весь день провели в дороге. Нам нужно немного поспать.

С улыбкой обхватываю его лицо ладонями, ощущая себя самой счастливой. Правда, счастье мое не продлится долго…

Как там говорится?

Даже после самого сокрушительного шторма наступает рассвет?

Так вот здесь все наоборот.

В нашей истории сразу на рассвете начнется сокрушительный шторм.

ГЛАВА 27 DUNCAN LAURENCE – ARCADE

Хлоя

Несколько часов спустя я просыпаюсь в постели одна. За панорамным окном на небосводе виднеются розоватые полосы. Восходящее солнце озаряет своим светом высотки домов, в окнах которых по-прежнему не горит свет, ведь еще нет и пяти часов утра.

Поднимаюсь с постели и подхожу к окну, сквозь которое вижу очертания силуэта Эштона, сидящего на балкончике на диване. Открываю стеклянную дверь и переступаю порог, как вдруг резко останавливаюсь.

На столе замечаю начатую бутылку виски, а рядом – пустой стакан. Тяжело сглатываю и перевожу взгляд на Эштона. Его волосы взъерошены, а во взгляде – пустота. В груди начинает жечь, и это, как известно, один из предвестников грядущей бури.

– Что-то случилось? – шепчу. В пару шагов сокращаю расстояние между нами и седлаю его бедра.

Он смотрит словно сквозь меня, хоть и обхватывает мою талию обеими руками, притягивая к себе. Уткнувшись лбом в мой, он прикрывает веки.

– Эштон… – Обхватываю ладонями его лицо.

Наши взгляды встречаются, и из легких выбивают воздух, стоит мне заметить странное безразличие в его глазах.

– Сегодня годовщина смерти Лизы… – начинает он.