Дозоры

На амулет ушло целых две секунды – наброшенную на меня сеть пришлось вспарывать обычным Тройным Кинжалом, но силы в это простейшее заклинание ухнуло столько, что можно было бы сжечь весь центр Москвы дотла. А тут еще второй успел зацепить меня Вифлеемским Огнем, но от удара Светлого я только разозлился и, кажется, стал еще сильнее.

Жезл ему я заморозил. Просто обратил в продолговатую ледышку и наслал на нее заклятие Отринутости. Кусочки льда брызнули из ладоней Светлого диковинным холодным фейерверком, и одновременно грянула в зенит освобожденная энергия.

Не на окружающих же ее стравливать, в самом деле? Хватит с меня и нескольких столкновений на близлежащих перекрестках…

Медведь не двинулся с места. Кажется, он понял, что, несмотря на численное преимущество, силы далеко не равны. А вот тигрица все не унималась. Она лезла на меня с настырностью обезумевшей самки, до детенышей которой добрался недруг. Желтые, как огоньки церковных свечей, глаза пылали неприкрытой ненавистью.

Тигрица мстила. Мстила мне, Темному, за все свои обиды и потери. За убитого мной Андрея. Да мало ли за что… И она не собиралась останавливаться ни перед чем.

Я не хочу сказать, что ей было не за что мстить – Дозоры всегда воевали, а я обычно называю вещи своими именами. Но и умирать я не собирался.

Я свободен. Свободен наказать того, кто встал на моем пути и отказывается решить дело миром. Разве не об этом хотела сказать мне песня?

И я ударил. Маревом Трансильвании.

Тигрицу искорежило и растянуло, и даже сквозь рокот двигателей и пронзительные гудки явственно прорвался хруст костей. Заклинание мяло перевертыша, словно ребенок – пластилинового человечка. Сломанные ребра пропороли кожу и окровавленными зубьями вонзились в снег. Голову сплющило в блин, в плоский полосатый блин. Миг – и красавец зверь стал комком окровавленной плоти.

Последним расчетливым ударом я низверг душу тигрицы в сумрак.

Начав, я не имел права останавливаться.

Светлые застыли. Даже медведь перестал топтаться.

«И что дальше?» – с тоской подумал я.

Возможно, мне пришлось бы убить их всех. Но, хвала небесам или преисподней, до этого не дошло.

– Дневной Дозор! – прозвучал знакомый голос. – Зафиксировано нападение на Темного. Выйти из сумрака!

Эдгар говорил жестко и без всякого акцента.

Вот только про сумрак он зря ввернул. Живые бились не в сумраке, а тигрице некуда было возвращаться.

– Дневной Дозор требует немедленного созыва Трибунала, – зловеще сказал Эдгар. – А пока потрудитесь вызвать шефа Ночного Дозора.

– Да он вас разгонит, как котят, – сердито сказал один из Светлых магов.

– Не разгонит, – отрезал Эдгар и указал на меня. – С ним – не разгонит. Неужели ты еще не понял?

Я еле успел уловить, как кто-то умело перетасовал Силу в пространстве. А потом рядом возник смуглый мужчина с заострившимися чертами лица. Он был одет в пестрый восточный халат и посреди заснеженного бульвара выглядел донельзя нелепо.

– Я уже здесь, – буркнул он, уныло созерцая поле недавней битвы.

– Гесер! – оживился Эдгар. – Здравствуй. В отсутствие шефа тебе придется объясняться передо мной.

– Перед тобой? – Гесер искоса взглянул на эстонца. – Много чести.

– Тогда перед ним. – Эдгар пожал плечами и поежился, словно замерз. – Или тоже много чести?

– Перед ним – объяснюсь, – сухо сказал Гесер и повернулся ко мне. Взгляд его был бездонным, как вечность. – Убирайся из Москвы, – сказал он почти без эмоций. – Прямо сейчас. Садись на поезд, на помело, к черту в ступу – и убирайся. Ты уже двоих убил.

– По-моему, – заметил я как можно миролюбивее, – только что пытались убить меня. А я всего лишь оборонялся.

Гесер повернулся ко мне спиной – он не желал слушать. Он не желал говорить с Темным, навсегда отправившим в сумрак одного из его лучших боевиков. Точнее – одну.

– Пойдем отсюда, – велел он своим.

– Эй-эй! – взвился Эдгар. – Это преступники! Никуда они не пойдут, именем Договора!

Гесер вновь повернулся к эстонцу:

– Пойдут. И ничего ты не сделаешь. Они под моей защитой.

Я всерьез ожидал взлета на очередную ступеньку. Потому что даже моих теперешних способностей хватало, чтобы понять – с Гесером мне пока не тягаться. Он меня разотрет. Не то чтобы без труда – все-таки я успел взобраться по призрачной лестнице Силы достаточно высоко. Но – разотрет.

Но ничего не случилось. Наверное, время стычки с Гесером еще не подошло.

Эдгар жалобно взглянул на меня – кажется, он возлагал на меня большие надежды.

Светлые скользнули в сумрак, подхватили останки погибшей соратницы и канули ниже, на второй слой. Все.

– Я действительно не могу его остановить, – виновато сознался я. – Прости, Эдгар.

– А жаль, – сказал эстонец одними губами.

В офис Дневного Дозора меня довезли на неизменном «BMW». И вот еще что – впервые в Москве я почувствовал себя усталым.

Но по-прежнему – свободным.