Дозоры не работают вместе

Сам Андрей с первого дня новой жизни ненавидел Тьму и ее служителей. Началась эта жизнь в сентябре 1957 года, когда он повстречал Бориса Игнатьевича Гесера – на высших офицерских курсах «Выстрел» в Подмосковье. Конечно же, эта встреча была не случайной. Позже Яровой по достоинству оценил всю советскую систему выявления потенциальных Иных: с ясельного и школьного возраста детишек объединяют в группы, они всегда под присмотром внимательных взрослых товарищей – в летних лагерях, в турпоходах и спортивных секциях. После школы – стройотряды, институты, комсомольские собрания, армия и флот, партийные мероприятия, митинги, политинформация и профсоюзный актив. Как же трудно кому-то настолько оторваться от коллектива, чтобы ускользнуть от холодного ищущего взгляда тех, кто создал такую систему Сохранить в тайне свою Иную сущность. И мало было раскинуть эту сеть так, чтобы в нее попали все потенциальные дозорные, нужно было организовать в государстве систему воспитания, формирующую у ребенка, который, возможно, однажды заглянет в Сумрак, наклонности именно к Свету – а не к Тьме. С неисчерпаемой энергией строили эту систему еще в тридцатые годы, постоянно обновляя и совершенствуя. «Если мальчик любит труд, тычет в книжку пальчик, про такого пишут тут – он хороший мальчик». Из каждого радиодинамика, из каждой книги, из уст воспитателей и вождей любой советский гражданин получал регулярные послания: мы за добро, мы за мир во всем мире, мы за справедливость и честный труд. Целый народ программировали на битву за Свет. В совсем еще юные годы, до новой жизни, Андрея порой раздражало навязчивое вмешательство государства в историю и культуру (о чем он, конечно, никогда не говорил вслух). Для чего, спрашивал он себя, каждая детская сказка обязательно должна превращаться в летопись классовой борьбы? Так ли уж необходимо любой исторический роман, пусть даже о Древней Греции, наполнять суровыми подробностями о жизни угнетенных классов, о восстаниях и жестоких расправах от рук угнетателей? Книги, прочитанные в детстве, оставляли странное чувство – казалось, их герои были остановлены буквально в шаге от строительства коммунизма, будь то восставшие рабы Спартака, гелиополиты Аристоника Пергамского или приверженцы Тиберия Гракха. И кто разбивал их горячие устремления? Жестокие темные силы, слепо и неотвратимо подавлявшие все доброе и справедливое, – рабовладельцы, предатели, властные садисты. После того, как последняя страница книги была перевернута, хотелось куда-то бежать и что-то делать, чтобы остановить удушающую темную силу, погубившую героев и их дерзкие мечты. Когда Андрей оказался в Дозоре и посмотрел иным взглядом на эту систему, он пришел в восхищение.

Яровой много учился и много работал для дела Света; он не понимал, как можно в одном городе мирно уживаться с врагом. Он верил, что однажды настанет день, когда Договор будет разорван, и тогда – Андрей не сомневался – Москва будет очищена от Темной нечисти.

Учиться Яровому на добровольных началах помогал Адам Францевич Крыницкий. Андрей по-тимуровски бескорыстно доставлял старику на дом продукты из магазина, и тот с удовольствием проводил время в беседах с молодым Иным.

– Знаете, Андрей, – говорил Крыницкий, прихлебывая чай, – я могу вас понять, я сам был когда-то юным и горячим. Но представьте, что бы мы делали друг без друга – Темные и Светлые? Мы же умерли бы от тоски. Или хуже того – принялись бы воевать внутри нашего Дозора, выясняя, кто светлее. А сейчас все гармонично, пусть и болезненно. Помните у Маркса? Единство и борьба противоположностей: диалектическое единство. Представьте себе, у меня были добрые знакомые в их среде… с Михаилом Афанасьевичем Булгаковым мы даже немного дружили. Бедняга, он совершил фатальную ошибку, когда записал одну любопытную подлинную историю под видом фантастического романа: свои же Темные ему потом не дали жить; да и роман до сих пор не издан.

– Если так рассуждать, – криво усмехался Яровой, – то и с Гитлером надо было мирно уживаться, грозя кулаками из-за кордона. И с Муссолини, и с самураями.

– Что ж, разве status quo не был бы лучшей альтернативой для огромной массы людей, погибших во Второй мировой с обеих сторон?

Андрей не сразу нашелся с ответом. Он взглянул на мир глазами Иного совсем недавно, но интересы людей для него уже стали чем-то второстепенным. Человеческий мир становился лишь красивой ширмой, за которой творилась тайная история, шла игра с высочайшими ставками.

– Любая борьба не обходится без жертв, – угрюмо сказал Яровой, – мы, Светлые, тоже платим за будущую победу, и по самой высокой расценке.

– Выходит, цель действительно оправдывает любые средства?

Андрей нахмурился:

– Нет, я этого не говорю…

– И на том спасибо, – рассмеялся Адам Францевич.