Дозоры I

Он двинулся к двери, почесывая живот сквозь линялую футболку, – мудрый, добрый, усталый Светлый маг. Мы все становимся мудрыми и добрыми, когда устаем. У двери остановился, задумчиво посмотрел на меня:

– Жалко Саушкина. Хороший был парень, насколько это возможно… для Темного. Ты сам-то сильно переживаешь?

– У меня не было выбора, – сказал я. – И у него не было… и у меня.

Семен кивнул:

– И «Фуаран» жалко…

Костя сгорел в атмосфере через сутки после своего прыжка на орбиту. Все-таки это оказалась не слишком точная орбита.

И дипломат сгорел вместе с ним. Их держали в лучах локаторов до последней минуты. Инквизиция требовала организовать запуск шаттла, подобрать книгу, но для этого не хватило времени.

Что по мне – так и замечательно, что не хватило.

Возможно, он даже был жив, когда на высоте сотни километров его скафандр начал гореть под огненными поцелуями атмосферы. Все-таки он был вампир, и кислород для него не так важен, как для обычного Иного, – как и перегрев, и переохлаждение, и прочие прелести космоса, поджидающие космонавта в легком полетном скафандре. Я не знаю и не стану рыться в справочниках. Хотя бы потому, что никому не дано узнать, что страшнее – смерть от удушья или смерть в огне. Ведь никто не умирает дважды – даже вампиры.

«Смотри, я страшный бессмертный вампир! Я умею превращаться в волков и летучих мышей! Я летаю!»

Семен вышел, не сказав больше ни слова, а я долго сидел и смотрел в окно – на чистое безоблачное небо.

Небо не для нас.

Нам не дано летать.

И все, что мы можем, – это постараться не падать.

Июль 2002 – июль 2003 гг.