Дозоры

— Высший уровень Силы, — сказал Гесер. — Цвет… Светлый или Серый. Отсутствие вредоносных намерений. При этих условиях преодолеть наложенные чары возможно. А умея стирать память — можно пройти и мимо охраны. Либо заблокировав у них воспоминания об отъезде уважаемой Киллоран, либо стерев вообще воспоминания о прошедшей мимо Иной. Я думаю, что, проверив всех, кто был на охране, мы найдем эти блоки, снимем их и узнаем день и час, когда она пришла.

— Ушла она только что, — сказал я. — Я ведь сразу после разговора двинулся искать Ольгу, она обещала сама отдать документ на перевод. А на самом деле явно вышла вслед за мной и смылась. Борис Игнатьевич, так кто это может быть? Светлых Высших мы всех знаем, нас не так много, даже отставников. Серые — это Инквизиторы?

— Не обязательно, — сказала Ольга. — Это могут быть Иные в процессе смены цвета. Сам знаешь, случается потрясающе редко, обычно с Высшими. Иногда цвет меняется до конца, иногда застывает посередине, как у Инквизиторов.

— Высший, могущий быть любого цвета, — сказал я. — Прекрасно. Чувствую себя идиотом.

— Не надо, — сказал Гесер. — Если я за свою довольно долгую жизнь не подумал об опасности амнезийного воздействия — то я и есть самый больший идиот.

— В любом случае влиять должен был Высший, — сказала Ольга. — И очень-очень профессионально. Мастерски.

— Я понимаю, к чему ты, — кивнул Гесер.

— И я тоже, — пробормотал я. — Вампиры. Даже самый слабый вампир — мастер амнезии.

— Причем не только из-за секрета в слюне, — кивнула Ольга. — Высший вампир — мастер иллюзий. Это мог быть даже мужчина… Ты там с ней не целовался, Антон? А то, может, это не вампирша, а вампир был.

— Тьфу на тебя, — ответил я.

Ольга засмеялась:

— Ладно-ладно, я Свете ничего не скажу.

— Еще раз тьфу, — сказал я с чувством. — Спасибо за попытку меня развеселить, но я в порядке. Борис Игнатьевич, больше ничего нет? Вмешательств, маячков?

— Нет. — Гесер покачал головой. — Все было сделано ювелирно. Как ни трудно мне это предположить, но возможно — наш незваный гость желал добра.

— Будь он самым что ни на есть Темным, умирать ему тоже не хочется, — кивнула Ольга. В ее сумочке, лежащей на полу, звякнул телефон, Ольга наклонилась, достала его, молча приложила к уху. Помолчала, что-то выслушивая. Сказала: — Понятно. Продолжайте.

— Из архива? — спросил я, когда Ольга спрятала телефон.

— Да. Все чисто. Следы пребывания постороннего есть, но ни человеческие методы, ни наши ничего не дают. В общем, и не ждали… Антон, ты хотел что-то узнать у Гесера, когда искал меня.

Гесер приподнял бровь, посмотрел на меня. Спросил:

— Хотел узнать у меня, а пришел к Ольге?

— Вопрос деликатный, — объяснил я. — Гесер, кто стоит над тобой?

— Не понял. — Гесер начал хмуриться сильнее.

— Ты глава Светлых Москвы. Ну и всей России, конечно. В какой-то мере, наверное, и сопредельных территорий, да?

— В какой-то мере, — сказал Гесер. — Это все мой тибетский империализм, видишь ли. Ну и то, что Ночной Дозор Киргизии, к примеру, возглавляет Иной второго уровня.

— Кто возглавляет Светлых Европы? А всего мира?

— Ответ простой в обоих случаях, — сказал Гесер. — Никто.

— Этого не может быть.

— Кто глава всех людей земного шара?

— Про ООН не будем, — сказал я. — Но при всем моем старомодном человеческом патриотизме — США самая сильная страна мира.

— Разумеется, — отмахнулся Гесер. — Однако они не возглавляют мир по одной поразительно простой и смешной причине, которую я не буду сейчас объяснять. У людей нет самого-самого главного правителя. У Иных — что Светлых, что Темных — тоже.

— А если потребуется? — спросил я. — Документ из архива датирован одна тысяча двести пятнадцатым годом. И кто-то подписал его от имени Света. Если вдруг сейчас потребуется решать какой-то очень важный вопрос…

— Его и требуется решать, — сказал Гесер. — И об этом я уже сообщил всем региональным дозорам, как Ночным, так и Дневным. В письме, которое подписано мной и Завулоном, заверено клятвой Света и клятвой Тьмы.

— И что? — спросил я напряженно.

— Дальше будет так, как уже несколько раз случалось в истории. Мне и Завулону будет дано право принимать решение от имени Света и Тьмы. Формально мы будем главными. В решении этого вопроса.

— Так просто? — воскликнул я.

— Демократия в ее высшем выражении. — Гесер ухмыльнулся. — Хотя нет, скорее это похоже на тот коммунизм, который мы хотели когда-то построить. Два разумных и ответственных чело… кхм… бывших человека, обладающих достаточными знаниями и жизненным опытом, волей судьбы оказавшиеся в нужном месте и в нужное время, облекаются правом решать за всех.

— Ефремов, — сказал я.

— Хороший был дядька, жаль, что человек, — кивнул Гесер. — А на самом деле — простая целесообразность.

— То есть две стороны мы нашли, — сказал я. — Это уже хорошо. Теперь ведьмы, оборотни, вампиры и непонятно что.

— Если, конечно, мы все поняли правильно, — сказал Гесер скептически. — Ведьмы — да. Все остальное — я не уверен.

— Уже работаем, — сказала Ольга. — Все ориентированы на новые данные.

— Что мне делать? — спросил я.

— Родных навести, — посоветовал Гесер.