Дозор с бульвара Капуцинов

– Господа Иные! – На трибуне вновь оказался Морис. – Означенное соглашение Инквизиция признает устаревшим. Великий Договор нерушим, и отменить его может только само время. Но вначале мы должны исполнить это архаичное предписание согласно обычаю. День тридцатого апреля от полуночи до полуночи, дабы не ущемлять интересов сил Света и Тьмы, объявляется Днем без Договора. Великий Договор теряет силу на двадцать четыре часа только в Париже и только в границах Всемирной торгово-промышленной выставки. Инквизиция складывает полномочия и обеспечивает лишь безопасность экспонентов. Дозоры в течение указанных суток не могут предъявлять никаких претензий, связанных с нарушением Договора. При этом все решения и приговоры, вынесенные до указанного срока, остаются в силе и подлежат исполнению. Отбывающие наказание останутся в заключении, каким бы оно ни было. Лишенные права на применение магии не обретут его вновь. Преступления против Договора, совершенные от полуночи тридцатого апреля до полуночи первого мая, не считаются таковыми. Каждый Иной да поступает в это время, сообразуясь со своими разумом и совестью. Ровно в полночь на первое мая Договор снова обретает силу. Dixi[10].

В зале повисла тишина. Великий Инквизитор замер. Раздались вспышки магния: Мориса фотографировали уже привычным человеческим способом. Корреспонденты «Магического вестника» строчили, пользуясь заклинаниями скорописи.

Выдержав паузу, Морис поклонился и сошел с трибуны. Там немедленно оказался другой субъект в балахоне. Леонид не помнил, видел его ранее или нет: Инквизиторы, кроме Старших, умели выглядеть совершенно безликими, тем более в одинаковых нарядах.

– Мадам и месье, циркуляр Инквизиции со всеми подробностями будет предоставлен каждому из присутствующих. Главы Дозоров приглашаются на закрытое совещание особой коллегии Инквизиции, которая состоится сегодня. Благодарим за внимание. Время решит за нас!

Присутствующие, еще не получив циркуляра, зажужжали, как потревоженные осы.

– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! – по-русски сказал над ухом у Леонида Семен Павлович.

* * *

Просторный холл особняка парижского Ночного вместил почти всех сантинель, кроме тех, кто сейчас нес службу на улицах. Вопреки названиям Дозоры работали всегда, и днем, и ночью, независимо от принадлежности к одной из Сил.

Леонид собирался запечатлеть на камеру и это совещание, но Градлон только покачал головой.

– У меня была встреча с Претемным коннетаблем, – начал Пресветлый. – Решение Инквизиции их, мягко говоря, обеспокоило. Не меньше, чем нас. Но, к счастью, на особой коллегии нам дали разъяснения. Дозоры теряют свои полномочия на двадцать четыре часа. Контроль над городом сохраняется. Нам не подвластна только площадь всей выставки. На земле, в небесах, под землей и на воде. Однако есть и кое-что обнадеживающее. Соблюдать Договор не запрещено. Можно всего лишь не соблюдать. Кроме того, не запрещаются частные соглашения между сторонами. Именно такое соглашение мы заключили с Темными только что. В день, указанный Инквизицией, Темные не будут следить за Светлыми, а Светлые за Темными. Каждая сторона будет следить только за своими приверженцами. Дневной Дозор и Ночной Дозор издадут специальный меморандум. Свету и Тьме будет предписано воздержаться от входа в Сумрак и вообще от применения магии…

Градлон замолчал, видимо, ожидая отклика.

– Позвольте! – сказал Фюмэ. – А разве это законно? Согласно циркуляру Бюро, в этот день Дозоры складывают полномочия на выставке. Мы не можем привлечь к суду никого, потому что нет Договора – нет преступления.

– Незаконно, – кивнул Градлон. – Но циркуляр гласит: приговоры и решения, вынесенные до Дня без Договора, остаются в силе. Каждый Светлый Иной, находящийся в Париже, обязан будет присоединиться к нашей временной конвенции и получить специальную печать. Это случится до Дня без Договора.

– А если месье не пожелает? – раздался голос из зала.

– Тогда Дозоры обладают властью выслать его из города до означенного срока. – Градлон сказал так, будто ударил судейским молотком.

– Все же это крайне уязвимо, – с сомнением в голосе произнес Фюмэ. – Иных сейчас в Париже слишком много. Наша часть экспозиции, собственно, для того и устроена, чтобы их прибыло как можно больше. Вряд ли мы сможем уследить за всеми. Вернее, нам, Светлым, это будет сделать хотя и нелегко, но возможно. По крайней мере в теории. А вот Темным… Сомнительно, месье. С их численным превосходством. Только если они позволят нам временно спровадить из города всех низших – от колдуньи до беспризорного волчонка. Но они ни за что на это не пойдут.