Дознаватель

Спустя неделю Франц вернулся. На этот раз он держался деловито и, казалось, точно знает, чего хочет. Вскоре я заметила, как одна из продавщиц достала из витрины массивную золотую цепь c треугольной сапфировой застежкой изящной работы. При всем моем желании я не имела возможности подслушать разговор. У наших камер слежения не было микрофонов. Слова клиента сохранялись в тайне. Принцип конфиденциальности здесь уважали. Политика Бартерс amp; Бартерс в этом отношении была непоколебимой, хотя чиновники из департамента полиции в своих отчетах не раз указывали на этот недостаток. Вскоре меня вызвали к телефону, и больше я ничего не увидела, а когда вернулась, Франц уже покинул магазин.

* * *

С того дня прошло около недели. Город охватила предпраздничная лихорадка. Куда ни глянь, всюду плюшевые сердечки, шарики всех оттенков красного и розового, сувениры с очевидным подтекстом, прочая атрибутика Дня Влюбленных. Магазины были до отказа забиты романтичными подарками и открытками. День святого Валентина показался мне прекрасным поводом развлечься. Я нередко уставала от однообразной череды будней и позволяла себе немного расслабиться.

В дни, когда тоска становилась невыносимой, я проводила вечера в барах и ночных заведениях Загарасити. Чаще всего это были дешевые забегаловки, где играли в бильярд, покер и кости, но выпадали редкие дни, когда я отправлялась в уже знакомый читателю ночной клуб «Дикий Запад».

Люди в таких местах на первый взгляд передвигаются без особой цели, но только до определенного момента. На самом деле поток посетителей здесь удивительно упорядочен, и всегда двигается к нескольким определенным точкам – столикам у эстрады, бару, танцевальной площадке и уборной. В этом смысле «Дикий Запад» не отличается от остальных, менее фешенебельных.

Одиночкам, вроде меня, самое место у бара. Бокал наш лучший друг, и приходим мы на вечеринку, чтобы выпить. Я устраивалась у полированной стойки, пялилась на стеклянную витрину для напитков и всегда задавала себе одни и те же вопросы: «Зачем я здесь? Почему даже в праздничной толпе людей я ощущаю себя одинокой? Отчего это чувство лишь усугубляется, когда вокруг царит веселье?»

Покорно прошу простить. Вряд ли читателю интересно задаваться подобными вопросами вместе со мной. Все это ненужная лирика, поэтому позвольте вернуться к вечеринке по случаю Дня Святого Валентина. Помещение было традиционно украшено красными и розовыми шарами. Под бокалы клали подставки в виде сердечек. На столиках стояли узкие вазы с алыми розами. Хитом вечера был нежно-розовый коктейль «Любовь». Его подавали в широких бокалах, окантованных сахарной полоской. Я – в красном платье из атласа, с большим вырезом на спине и черных лаковых туфлях на высоком каблуке – уселась в баре, образовывавшем круг прямо посредине зала. Высокий стул, несомненное произведение дизайнерского искусства, был до крайности неудобен, так что приходилось терпеть. Вечернюю сумочку, пачку дамских шоколадных сигарет и изящную зажигалку я небрежно бросила на стойку перед собой. Отсюда можно было свободно наблюдать за танцполом и эстрадой, а то, что находилось за моей спиной, отражалось в безупречно чистых зеркалах.

Вечеринка уверенно набирала обороты. Клуб был полон веселящейся публикой. Шум стоял неимоверный, его легко перекрывала громкая музыка. Передо мной стоял бокал шампанского уже третий по счету. Я всерьез задумывалась над тем, чтобы отправиться домой. Ничего, кроме привычного разочарования, праздник мне не принес. В таких случаях я инстинктивно отгораживалась и уходила в себя. Алкоголь тут не помогал, а иное лекарство от скуки мне не известно.

Я заметила знакомое лицо в зеркале напротив. Франц стоял у меня за спиной, он смотрел в другую сторону и внимательно слушал худощавого парня с явно крашенными ярко-оранжевыми волосами. Я закрыла лицо ладонями, желая скрыть нахлынувшие эмоции. К счастью, Франц никак не мог видеть меня в тот момент. В отличие от своего довольно экстравагантного товарища, вырядившегося в яркий костюм, он был одет довольно скромно, совсем без украшений. Фиолетовая рубашка тонкого плотна, серый твидовый пиджак и черные брюки. Дорогие вещи безукоризненного покроя. Непримечательный с виду ансамбль смотрелся стильно. Волосы Франца были гладко зачесаны назад. Усилием воли я заставила себя отвести взгляд и обнаружила, что шампанское закончилось. Раздраженная, я едва не смахнула бокал на пол. Он покатился, зазвенел, готовый упасть. На его пути оказалась моя вечерняя сумочка – небольшой ридикюль, сшитый из шелка и украшенный стеклярусом. Бокал так и остался лежать. Ошарашенная, немного злая, полная противоречивых чувств, я не стала ничего поправлять.

Внезапно за спиной раздался голос, глубокий и низкий. В зеркалах напротив, совсем рядом, отразилось лицо Франца. Он улыбался.

– Вам следует быть поосторожнее, – дружелюбно заметил молодой человек, усаживаясь рядом.

Его тонкая изящная ладонь потянулась к бокалу, чтобы поправить его.