Дожить до завтра

Я дождалась остановки, выскользнула в двери и постаралась смешаться с толпой. Но на противоположной стороне улицы слишком резко затормозили «Жигули», и я нырнула в подземный переход и выскочила из-под земли уже у большого магазина. Поднявшись на второй этаж, я мельком глянула в огромное окно: к магазину бежали трое — почти одинаковые крепкие, чуть полноватые парни. Я стремительно прошла через торговый зал и нырнула в служебный ход.

— Куда вы, девушка?! — запоздало крикнула продавщица, но я уже была в коридоре и через полторы минуты выходила на погрузочную эстакаду.

— Это в пятую секцию! — командовал грузчиками седой хорошо одетый мужчина.

Я пересекла двор и вскоре вынырнула с противоположной стороны квартала. Оставалось найти транспорт. Возле трансформаторной будки стояли вишневые «Жигули». Молодой симпатичный парень старательно протирал стекло; это было то, что надо.

— Эй, парень, до Сокольников довезешь? — спросила я.

— Сколько платишь?

— Двадцатку годится?

— За двадцатку сейчас только сесть и выйти можно.

Сзади кто-то приближался. Я развернулась: из-за будки по тротуару вдоль деревьев на меня шли крепкие стриженые парни. Я кинулась в сторону и через миг получила страшный удар по голове.

Я рухнула на четвереньки и попыталась собраться, но земля поплыла перед глазами, и последнее, что я увидела, — открытую заднюю дверцу вишневых «Жигулей».

Когда я очнулась, справа и слева сидели крепкие молчаливые парни. «Веселенькая история», — подумала я и попыталась сообразить, в чем прокололась. Но ничего придумать не могла. «Да ну, это какая-то ошибка», — не соглашалась я со своей судьбой. Но самоутешение не срабатывало: я уже видела, как тот, что сидел на переднем сиденье, ковыряется в моей сумочке.

«Господи, хорошо еще, что „макаров“ в квартире остался!» — подумала я. Объяснить, откуда у юрисконсульта Комитета солдатских матерей оружие, было бы сложно. Я чувствовала себя букашкой, стукнувшейся о лобовое стекло «хорошо идущего» по трассе грузовика.

Кровь из раны на голове залила мне правый глаз, и ресницы противно слиплись. Я захотела вытереться, но завернутые назад руки были в наручниках.

«Козлы! — зло подумала я. — Тоже мне — мужики!» Но я их понимала: мужики просто не хотели осложнений — никаких.

Глаза мне не закрыли и спокойно позволяли запоминать дорогу. Это могло означать или то, что со мной «работают» вполне легально, или то, что меня впереди ждет только одно — смерть. Я попыталась сообразить, почему вдруг подумала о смерти — впервые за все годы службы… и постепенно мысли пришли в порядок.

Во-первых, это не были специалисты даже моего класса: «взяли» меня исключительно числом. Если бы я сама не купилась на легкий путь с этими вишневыми «Жигулями», они бы и на десять шагов ко мне не подошли.

Во-вторых, это определенно не были мои бывшие коллеги. Следователь ФСБ просто пригласил бы меня в кабинет номер такой-то, и я бы пришла.

А в-третьих, оставалась моя интуиция, и она говорила: «Багира, это не те люди, с которыми можно вести диалог — пусть даже на стуле подследственного». И это сквозило во всем: в том, как они меня взяли, в том, как они сидели, и даже в том, как они молчали.

Машина проехала мимо синего указателя: меня снова везли по Рублевскому шоссе куда-то за Кольцевую дорогу. И это было хуже всего.

«Только не туда!» — молилась я про себя.

Мы свернули на асфальтовое шоссе, ведущее прямо в лес, и вскоре водитель уже сигналил перед воротами в высоком, глухом, выкрашенном зеленой краской заборе. Это была та самая дача, за забором которой я стояла около часа назад. «Жигули» остановились, и меня бесцеремонно вытащили наружу и втолкнули за деревянную, как на уличном туалете, дверь.

Когда глаза попривыкли, я обнаружила, что нахожусь в продолговатом помещении с кирпичными стенами, маленьким зарешеченным окном и той самой дверью, через которую меня сюда и впихнули. Пол — бетонный, затоптанный. Над головой — плиты перекрытия; я посчитала — семь штук. Это было что-то вроде овощехранилища, но пустого.

Я подумала, что могла бы выковырять несколько кирпичей, но тогда руки должны находиться спереди, а не над поясницей. Я попробовала пролезть задом через наручники, но не смогла. «Лет в одиннадцать это не было бы проблемой, — весело подумала я. — И вообще в такой ситуации надо иметь руки подлиннее — хотя бы до колен!»

К двери подошли, и она распахнулась. Я прищурилась: свет был слишком ярким.

— Скажи там, на вахте, пусть табуретку принесут, — услышала я.

«Это не бандит! — подумала я. — Повадка другая… да и речь — тоже. Скорее всего военный».

— Ну что, — подошел ко мне рослый, сильный мужчина; он был в штатском, но военная косточка все равно чувствовалась.

— Куда меня привезли? Кто вы? — с необходимой мерой дрожи в голосе спросила я.

— А ты не знаешь?

— Нет, — покачала я головой. — Я и вас не знаю…

— Зато я тебя знаю. Что ты делала за забором этой дачи?

Я была готова к этому вопросу, но не думала, что события начнут развиваться так быстро.

— Так это та самая дача? — искренне удивилась я. — А зачем меня сюда привезли?