Дожить до вчера. Рейд «попаданцев»

На столе Павел увидел довольно странный натюрморт: коричневая командирская сумка, толстая, под сотню листов, тетрадь в темно-синей клеенчатой обложке, еще одна — на этот раз тонкая школьная, цилиндрическая тротиловая шашка, гранатный запал системы Ковешникова, но почему-то с обрезанным рычагом, и несколько листков бумаги, на верхнем из которых чернел заголовок, набранный готическим шрифтом. Разобрать, что там написано, тем более вверх ногами, он не смог.

— Это что?

— Посылка нам от «Странников», — и, отвечая на еще не заданный Судоплатовым вопрос, Эйтингон продолжил: — Ну, не совсем от них, но тетрадка их. Возьми, полистай.

Павел протянул руку, но выполнять просьбу не торопился:

— А взрывчатка зачем?

Ответил Наруцкий:

— Чтобы информация не попала в руки врага, депеша была заминирована. Новиков так и сказал: «Если что случится — дергай за кольцо!»

— Серьезный подход, — заключил начальник Особой группы и взял посылку. — Стоп! Наум, а разве Новиков знал о происшествии на Северо-Западном фронте? — Павел вспомнил, как 18 июля самолет, перевозивший отчет о деятельности партизан упомянутого фронта, сел на вынужденную посадку на занятой противником территории, и в руки немцев попал огромный объем секретной информации.

— Вполне мог… — ответил Эйтингон. — Хоть там у армейцев прокол вышел, но, сам помнишь, шум стоял знатный.

— А, тогда понятно… — Несколько минут Павел листал страницы, где наскоро просматривая написанное, а где и внимательно вчитываясь.

Информация впечатляла: разными почерками, чернилами и карандашом, подробно и в «телеграфном» стиле в тетради были изложены данные о войсках Германии, ее промышленности, тактике и принципах построения войск, методиках работы специальных служб, военной технике, политике и прочем.

Отдельный раздел был посвящен способам ведения партизанской войны. Рисунки и таблицы, экономические выкладки, схемы организации засад… Тетрадь была заполнена практически полностью!

Павел прошел к окну и, сев на подоконник, закурил, продолжая листать «посылку».

— Понравилось? — Эйтингон «приземлился» рядом, когда начальник Особой группы просмотрел уже больше трети материалов.

— А ты как думаешь? — Потушив окурок, Павел снова подошел к столу. — Новиков что-нибудь просил передать?

— Да. Материалы по наблюдению в другой тетради, — ответил седой старлей. — Еще привезли пятерых раненых из отряда. Трое из них тяжелые, но с остальными уже можно работать. Правда, членов спецгруппы видел только один из них, да и то мельком.

— Ничего, на косвенных хоть что-то выясним, — махнул рукой Павел. — Ты сейчас иди отдыхать. А ты, Наум, — он повернулся к заместителю, — немедленно передай синюю тетрадь для копирования. Десять экземпляров. Один сразу к графологам, один — Фитину, один — Василевскому… Организацией партизан от армии кто у нас занимается? Полковник Мамсуров?[5] Тогда ему еще одну! Немецкие бумаги — переводчикам. Я — на доклад к наркому.

— Паш, — не стесняясь подчиненного, прервал его Наум, — графологам оригинал нужен будет.

— Наркому покажу, копии сделаем, тогда уже и мелочами, вроде почерков, заняться можно будет, — отмахнулся начальник Особой группы.

— А как испытания прошли? — Вопрос Эйтингона остановил его уже у самой двери.

— Хорошо прошли. Даже отлично! — Судоплатов резко повернулся и, словно вспомнив что-то, быстро вернулся к столу. Схватил тетрадь, торопливо принялся листать страницы… — Вот! — он повернул документ к Эйтингону. — Вот именно такие и испытывали. На расстоянии до сорока метров из любого, кто не залег, дуршлаг делают. А из тех, кто ближе десяти, даже ситечко. Так что еще одну копию в Опалиху послать надо. Но не целиком, а только минные страницы и схемы.

Поселок Палик, Борисовский район, БССР. 19 августа 1941 года. 14:04.

— Ну ты и жук! — Трошин отправил в рот еще одну ложку вкуснейшей, с салом, пшенной каши и, прожевав, погрозил ложкой Новикову: — Тебя за введение Центра в заблуждение не накажут?

— А где же обман-то? — удивился последний, опускаясь на лавку рядом и подвигая поближе котелок со своей порцией.

— «Информация у нас есть…» — передразнил чекиста командир отряда.

— Есть, Слава, есть, — нисколько не смущаясь, ответил тот. — Я просто не успел сказать, что переписал ее всю. Вон, видишь, даже ложку с трудом теперь держу, — и протянул правую руку к лицу Трошина.

На среднем и указательном пальцах краснели внушительные бугорки мозолей.

— Прости, Сергей, — смутился командир. — Не знал, думал, ты начальству решил немного лапши на уши повесить.

— Угу, — буркнул с набитым ртом Новиков и, проглотив, добавил: — Нашему — хрен повесишь, у них кепки с четырьмя козырьками. Кто такую вкуснотищу приготовил? Марина?

— Да, но не она одна. Вся «женская дивизия» старалась. Но о каше потом, ты лучше объясни, зачем?

— Все довольно просто — мне самому нужна вся информация. А если бы в Москву уехало все до конца, то работать было бы тяжелее. Мы же что будем делать, а?

— Ну, если ты чего-нибудь еще тишком от меня не придумал, то на коммуникациях шалить!