Дожить до вчера. Рейд «попаданцев»

Спорить со старшими тут было не принято, и, оставив строгому дядьке крынку с молоком и небольшой узелок, деревенские красавицы понуро отправились восвояси. Тут я их понимал — тяжело, когда в шестнадцать лет твою свободу вот так вот грубо ограничивают. А Кондрат этот, сдается, тертый мужик. Впрочем, если по голосу судить, годков ему немало, Первую мировую вон вспоминает… А телефон — это круто! Сане доложить или деда сперва на предмет жизненной позиции прощупать? В принципе, можно и под маской солдат доблестного Вермахта визит нанести, но эффект совсем не тот будет… А через него можно неплохую предварительную разведку провести — кому как не обходчику знать про всякие проблемные места на этом участке? А не выйдет под окруженцев закосить, так ребята всегда с другой стороны зайти смогут. Природный авантюризм в конце концов победил, и, дождавшись, пока будущий «объект разработки» скроется в будке, я поманил Лешку.

— Все слышал? — первым делом спросил я своего сопровождающего.

— Про телефон? Да.

— Сейчас я к дедушке этому в гости наведаюсь.

— А что один?

— Потому что буду красным командиром! Помоги китель снять!

— Ага, и штаны… и подштанники тоже… Ты что же, думаешь, он на твои немецкие галифе внимания не обратит?

— Пока въедет, я уже внутрь зайду. Давай, стаскивай с меня эту «шкурку»!

Слава богу, до пререканий со старшим по званию Леха еще не дозрел, а то, чувствую, пришлось бы на уговоры подчиненного больше времени потратить, чем на саму операцию.

Когда совместными усилиями офицерский китель был снят, я принялся приводить себя в более приличествующий зашуганному окруженцу вид: вытащил нижнюю рубаху из штанов и надорвал подол, зачерпнул немного земли и испачкал ею бинты, взъерошил грязной рукой волосы, с помощью Зельца передвинул кобуру браунинга так, чтобы она висела на боку… В качестве последнего штриха я плюнул на ладонь, приложил ее к земле и слегка испачкал лицо:

— Ну как?

Вместо ответа Дымов показал мне большой палец.

— А ты говоришь! Значит, так: после того как я постучу и войду, если, конечно, дедок меня пустит, ты засекаешь десять… нет, пятнадцать минут и подходишь. Так, чтобы тебя хорошо было видно вон в то окошко. Понял?

— Так точно! — На лице у Лешки появилась радостная улыбка, видимо, он понял задумку.

— Но до того прикрываешь меня по-серьезному, а то вдруг полицаи нагрянут, а я в неглиже.

— Где? — не понял пассажа милиционер.

— Не где, а в чем! Если коротко — то в подштанниках.

— Антон, а ведь сейчас мы, как тогда, в Налибоках, — припомнил наши прошлые похождения Зельц.

— Да, похоже. Все, закончили лирику! Засекай время.

Траекторию движения я прикинул заранее и к двери будки подошел так, чтобы из окон меня засечь было нельзя. Тихонько постучал…

— Дуська, ты? — раздалось совсем рядом, ну да далеко быть и не могло — домик в длину был едва ли больше трех метров.

Скрипнули половицы, и дверь широко распахнулась.

— Товарищ, немцы в деревне есть? — Столь сакраментальное начало вызвало несколько необычную на мой взгляд, реакцию — Кондрат выпучил глаза да так и застыл на пороге.

— Товарищ, товарищ! — Я понизил голос до шепота. — Помощь нужна! Немцы есть или нет? — Тут главное было напором ошарашить собеседника, заставить его действовать инстинктивно, не тратя время на размышления, на прикидки кто, куда и зачем…

Сработало.

— Входи! — посторонившись, сиплым от волнения голосом предложил железнодорожник.

Ну что ж, первый контакт налажен! И что самое главное, в нужную, патриотическую, так сказать, сторону. По крайней мере, по голове настучать сразу дядька не захотел…

— Ты кто? — Вопрос последовал сразу после того как хозяин захлопнул (несколько, на мой взгляд, торопливо) дверь.

— Из окружения, товарищ, выхожу. — Что-что, а кое-какие навыки лицедейства у меня имелись, так что надеюсь, сыграть слегка вымотанного, но все еще бодрого вояку удалось.

— А откуда ж ты? — Первое замешательство, судя по всему, прошло.

— Из-под Бобруйска иду.

— Это скока ж ты идешь-то? — удивился обходчик.

А может статься, что он не удивляется, а совсем даже наоборот — проверяет меня?

— Месяц почти. — Ответ последовал незамедлительно, хоть точная дата взятия немцами Бобруйска в памяти и не отложилась. Впрочем, это случилось явно после захвата Минска, а он пал примерно в то время, когда мы появились здесь в сорок первом.

— Чего ж рубашка такая белая? — Да, в наблюдательности ему не откажешь! Но и мы не пальцем деланные!

— Так то не моя, дядька! С немца снял. Вот и штаны тож… — я похлопал себя по обтянутому серым сукном бедру.

— Командир? — Мужик оказался не только наблюдательным, но и с большим жизненным опытом.

— Да.

— Еще кто с тобой есть?

— В лесу. Так немцы рядом есть или как?

— Слушай, командир, а ты мне мозги не вертишь? — совершенно неожиданно спросил обходчик, отступая на пару шагов. — Ладно, если бы ты сказал, что с востока пришел, от Хоново там или с севера, от Белыничей, но от Бобруйска?! Как же ты Загатье-то, мил человек, прошел и немчуру не видел, а?