Дожить до вчера. Рейд «попаданцев»

— Вы, Вячеслав Михайлович, меня уж извините, но я о людях привык судить по делам, а не словам. А то ведь многие товарищи с трибуны очень правильные вещи еще пару месяцев назад говорили, а как петух жареный клюнул в одно место, так впереди всех побежали. Некоторые вон за два месяца от Минска до Саратова добежать успели! — Генеральный комиссар госбезопасности говорил вроде бы спокойно, но если бы в этот момент его увидел хорошо знавший его человек, то с уверенностью сказал, что Берия в ярости. Впрочем, товарищ Сталин тоже неплохо знал своего наркома:

— Лаврентий, а вот горячиться не следует. Тут дело не обидах или обвинениях! — Вождь поднял руку с зажатой трубкой. — Нам приятно слышать, что за своих людей ты горой стоишь, но есть и другая сторона. Вячеславу очень нужно подтверждение, что это они ликвидировали Гиммлера! Понимаешь? Речь об очень большой игре идет. И нам необходимо убедиться, что люди эти не подстава немцев, поскольку для их вывоза мы собираемся предпринять многое…

— Не подстава, Иосиф Виссарионович. Судоплатов в них полностью уверен…

— Его позицию я знаю, — перебил наркома вождь. — А вы насколько в них уверены? Лично вы, Лаврентий Павлович? — То, что Сталин перешел с «ты» на «вы», означало, что отвечать надо максимально честно, не прибегая к дипломатическим уверткам или общим фразам. «Да» — да, «нет» — нет.

— Уверен, — после секундного раздумья ответил Берия. — Сегодняшняя беседа помогла.

— Тогда расскажи нам, Лаврентий, что же такое интересное ты узнал? — Тон руководителя Советского государства явно смягчился. — Нам тоже полезно узнать будет. Правда, Вячеслав?

Минск, улица Немига, БССР.

6 сентября 2034 года. 17:22.

Погода стояла еще по-летнему теплая, отчего большинство минчан и гостей столицы Белоруссии не спешили менять яркие летние наряды на осенние куртки и пальто. Пожилой, но с упругой спортивной походкой мужчина в легком кремовом пиджаке и очень модной в этом сезоне широкополой «бразильской», как их называли, шляпе из соломки, свернул с запруженной улицы в сквер Адама Мицкевича. Задержавшись на минуту у лотка мороженщицы, где был куплен стаканчик «Фруктового», он проследовал в глубь сквера, туда, где белели столики летнего кафе. Неторопливо дойдя до скамейки, с которой недлинная аллея хорошо просматривалась в обе стороны, мужчина посвятил пару минут лакомству, но опытному глазу эта задержка сказала бы о многом. Проверяется человек, тут и гадать нечего. Правда, если бы наблюдатель обладал богатым опытом, то он, скорее всего, рассмеялся — слишком потуги мужчины в шляпе отдавали шпионскими фильмами.

Доев мороженое и тщательно вытерев липкие руки белоснежным носовым платком, человек в светлом костюме встал и на этот раз уже быстро зашагал к своей цели.

Народу в кафе было немного — как-никак до конца рабочего дня оставалось еще полчаса. Навстречу мужчине в светлом из-за углового столика встал невысокий, но весьма плечистый человек, чей возраст можно было охарактеризовать только расплывчатым — средних лет. Ему с легкостью могло быть как тридцать пять, так и пятьдесят.

— Добрый вечер, Михаил Викторович. Спасибо, что пришли.

— Мне кажется, что было бы странно, если бы я не пришел, — ответив на рукопожатие и улыбнувшись, сказал мужчина в светлом. — Николай Александрович, а почему так неофициально? Могли бы и в институт зайти. — Отодвинув стул, гость сел и принялся обмахиваться снятой шляпой.

— Пока не могу и сейчас объясню почему. — Опустившись на стул, плечистый налил гостю в высокий стакан минеральной воды из высокой вычурной бутылки. — «Нарзан».

— Спасибо, — улыбка тронула губы «пожилого». — Приятно, когда твои вкусы не забывают.

— Ну что вы — такая мелочь… — Ответная улыбка появилась на губах говорившего, но уже в следующее мгновение исчезла, словно по мановению волшебной палочки. — Михаил Викторович, мне срочно нужно сопоставить некоторые данные. Потому и не могу ждать до официального, так сказать, визита.

— Конечно! Я к вашим услугам, товарищ ге… — но, заметив, что «молодой» приложил палец к губам, осекся на полуслове.

— Во-первых, зачем вы рассказали журналисту об Окуневе?

— Да, но это же просто совпадение! — воскликнул пожилой. — К тому же случившееся почти сто лет назад!

— Отнюдь. Совпадением эту историю назвать сложно. Вернее сказать — дружба вашего и Трошина прадедов совсем не совпадение. И в ближайшие… ну, скажем, лет пятьдесят лучше эту информацию держать подальше от широкой публики. Там, — «молодой» мотнул головой в сторону видневшегося над деревьями сквера здания «Белтрансгаза», — на Западе, далеко не перевелись люди, умеющие сопоставлять и анализировать.

— Тогда прошу простить меня, если подвел, Николай Александрович.

— Во-вторых, установили ли сотрудники Антона Владимировича какие-нибудь сбои? Документы, вы, само собой, нам перешлете, но сейчас мне важно знать, были ли они вообще?

— Сбоями это назвать сложно… — ученый замялся. — Параметры установки в ходе экспериментов практически не выходили за рамки заданных значений…