Читаем Дожить до вчера. Рейд «попаданцев» полностью

— Хотелось бы обратить ваше внимание еще на один неприятный момент, товарищи! — Никто не заметил, как в его руках оказался листок бумаги. — Как известно, за последнее время разработано несколько весьма эффективных средств для борьбы с фашистскими оккупантами. Кроме уже упомянутых термитных зажигательных зарядов мне хотелось бы упомянуть ФОНДы — фугасы осколочного действия, которые с одинаковым успехом можно применять как в тылу врага, так и непосредственно на фронте. Средство очень хорошее, товарищи. Иной раз заменяет собой тяжелый гаубичный снаряд. И именно поэтому его выпуск начат по заказу Наркомата внутренних дел до принятия на вооружение РККА. — Судя по тому, что в голосе наркомвнудела стал заметен кавказский акцент, Берия не на шутку разволновался. — За месяц только в Москве их изготовлено более пяти тысяч. И все они немедленно были направлены на фронты! А там с ними происходят очень странные вещи. Я бы сказал — недопустимые! Вот у меня в руках, товарищи, — нарком потряс зажатым в кулаке листком, — отказ! Отказ принять на хранение на армейский склад триста ФОНДов и двадцать больших шрапнельных фугасов. Подписана сия бумаженция военинженером второго ранга Пронским. И знаете, на каком основании отказ, товарищи? Для первых он отмазался тем, что они не приняты на вооружение, а для вторых — что устарели и сняты со снабжения! Вот так — и старому, и малому!

— Спасибо, товарищ Берия! — остановил чекиста Сталин. — Мне кажется, что товарищи поняли вашу мысль. Думаю, уже к завтрашнему дню вы совместно с представителями Наркомата обороны сможете выработать необходимые требования для улучшения взаимопонимания между вашими ведомствами. У меня к вам другой вопрос есть. Почему, как вы сказали, крайне эффективные средства диверсионной войны не выпускаются по линии НКБ? [88]Вы, товарищ Горемыкин, [89]что на это ответите?

Молодой, еще и сорока не исполнилось, нарком попытался встать, но Сталин жестом остановил его.

— Нам заказа на подобные изделия не поступало, насколько я знаю, товарищ Сталин.

— Совершенно верно! — пришел на выручку «боеприпаснику» Берия. — Учитывая существующую загрузку наркоматов вооружений и боеприпасов, а также идущую сейчас переброску многих предприятий на восток, наш наркомат решил не загружать людей лишней работой, и мы организовали производство диверсионных средств на местных предприятиях. ФОНДы делают артели московского общества инвалидов, ученики ремесленных училищ и спецконтингент. От НКБ мы получаем только взрывчатку и взрыватели. Впрочем, взрывчатку стараемся брать на складах — все равно ФОНДы не предполагают длительного хранения.

— Понятно. — Сталин затянулся. — Ну что ж, перейдем к другим вопросам, товарищи.

В предпоходной суете я участия не принимал: во-первых, в силу калечности, а во-вторых, не мое это дело, чай, не детишки в школу собираются. Вот и сижу на завалинке, причем в прямом смысле этого слова.

— Не помешаю? — Сема Приходько остановился в паре шагов от меня.

— Присаживайся. — В отличие от летчика, я говорил по-немецки, так что пришлось сопроводить ответ и соответствующим жестом.

— Что, притомился? — Это уже по-русски, вполголоса.

— Не, еще потопаю. — Вообще-то, я не просто задницу отсиживаю, а военврач не из праздности по пыльной деревенской улице мотается из конца в конец. Мы — на посту. Я, соответственно, на стационарном, а он — в патрулировании. Большая часть ребят сейчас пакуются, и численность караульных пришлось сократить. На обороноспособности отряда это, по расчетам Фермера, сказаться не должно. При малейшем шухере нас поддержат огоньком со второго этажа школы, для чего и выставили пулеметы в буквальном смысле слова на все четыре стороны. — Частить не хочу, — продолжил после паузы Сема. — Деревенские — не дураки, а я уже до сельсовета и обратно три раза протопал. Девки втихую уже смеются.

— Какие девки?

— А вот эти.

Я поднял глаза и увидел трех барышень комсомольского возраста, стоявших у дома, что был наискосок от школы. Девчонки были что надо — кровь с молоком… и скипидаром, так как они непрерывно о чем-то шушукались, поминутно кидая игривые взгляды в нашу сторону.

— Ну да… Глаза твои блестят, глаза твои холодные. Хитрые звериные пропащие глаза. Белые с зеленым, как маркировка стали номер тридцать ХГСА, — процитировал я строки популярного во времена моей армейской службы металлического шлягера.

— Ух ты! — В силу горячего южного характера Приходько всегда живо реагировал на рифмованную продукцию, выдаваемую моей памятью. — А дальше?

— Дальше тоже весело… Но местами пошло, — предупредил я благодарного слушателя — все-таки творчество Сагадеева не очень соответствовало моим представлениям о морали сороковых.

— Да ладно, — махнул рукой собеседник.

Пришлось тихонечко напеть ему остальные куплеты, для вдохновения поглядывая на деревенских красоток.

— Хорошая, рабочая песня! — неожиданно заявил военврач, после того как я спел:

Перейти на страницу:

Похожие книги