Дожить до утра

— Так там проблемы-то нету. Базар туфтовый! — Саша задергал ногой и, не давая боссу опомниться, затараторил: — Сказали, что телка вроде как заволновалась. Стала проявлять интерес к тому, кто правит городом. Ей пульку подогнали, что, типа, не знает никто. А она поверила, ну и… забеспокоилась…

— А ты?

— А че я? — не понял сразу Александр.

— А ты не заволновался? — В голосе хозяина зазвучали штормовые ноты.

— А мне-то с чего? — Саша против воли насторожился. Что-то упустил он с самого начала разговора. Чем-то босс конкретно недоволен.

— Ты совсем идиот? — начал тот свистящим шепотом. — Ты что, на самом деле веришь, что она так думает? Она! Которая в бизнесе крутилась бог знает сколько лет! Которая с низов начала свою карьеру! Которая любого тупоголового идиота с горой мышц заткнет за пояс!

— Это вы про кого? — прищурился злобно Александр, узрев в последнем сравнении грубый намек в адрес своей изумительной фигуры. — Мне сказали, я передал…

— Я тебя не для того нанял, чтобы ты заместо попугая по телефону трещал. А чтобы ты имеющейся извилиной хоть изредка да шевелил. — Что-то в трубке хозяина громко треснуло, не иначе опять карандаш сломал. Имел он такую дурацкую привычку — в волнении карандаши ломать. — Ты где сейчас?

— Под окнами.

— Вот посиди и подумай. А заодно и понаблюдай. Что-то неспокойно мне сегодня, не иначе гости будут.

Под гостями он мог подразумевать лишь одну категорию граждан. Тех, что приходят без приглашения. Тех, что в силу своей профессиональной деятельности могут разом лишить покоя и сна, а в итоге и вашего процветающего бизнеса и материального благополучия.

Ментов босс ненавидел. Делил он их на три подгруппы. Первая — начинающая, низкооплачиваемая, перебивающаяся преимущественно объедками со стола второй. Вторая — обнаглевшая, сдирающая с тебя три шкуры и живущая под девизом: «Мафию победить невозможно, ее можно только возглавить…» И третья — из разряда борцов за правду и справедливость… Но третья, как он считал, в природе уже давно не существует, поскольку честные менты вымерли в незапамятные времена. «Запомни, Сашок! — любил он повторять. — Хоть и не люблю я мокруху, редко когда иду на это, крайне редко, но хороший мент — мертвый мент».

Саша урок усвоил крепко и, мгновенно подобравшись после телефонного разговора с хозяином, стал нести дозор под его окнами. Теперь уже ничто не отвлекало его внимания: ни длинноногие трещотки, бросающие призывные взгляды в окошко его автомобиля, ни жар последних теплых солнечных лучей, заставляющих истекать потом.

Ему доверили работу, и он должен был ее сделать…

Глава 23

Ксюша минуты три оцепенело рассматривала облупившуюся дверь, за которой только что скрылся Николаев.

Ничего себе расклад! Это как же называется: пришел, увидел, победил? Или на современном сленге: пришел, трахнул, убедил?

— Ты ли это, Ксения? — на всякий случай решила она поинтересоваться у самой себя. И тут же самой себе ответила: — Конечно, ты! Правда, разом разомлевшая и к тому же поглупевшая сверх всякой меры…

Высунув нос в коридор на предмет обнаружения любопытствующих соседей и нигде оных не обнаружив, она юркнула в ванную, попутно взывая к уснувшим рефлексам благочестия и осторожности. Но те, мать их, сладко посапывали где-то в глубине сознания, не обращая внимания на ее тщетные попытки.

Что и говорить, умерщвление плоти, может, и хорошо для кого-то, пытающегося где-нибудь в скиту постичь секрет мироздания, но в миру такими экспериментами злоупотреблять не следует. Эффект будет прямо противоположным.

Ксюша яростно натирала тело мочалкой, пытаясь изгнать из него запретные ощущения, негой опутавшие каждый ее нерв. Но отвратительная, до назойливости беспардонная память снова и снова возвращала ее мыслями к ее недавнему грехопадению, заставляя то и дело замирать с мочалкой в руках и плескать в разгоряченное лицо пригоршни ледяной воды.

— Цыганщина чертова! — едва не стонала она, вспоминая наглую напористость Николаева. — Чтоб ты провалился! Чтобы я еще когда-нибудь!!! Даже и думать о нем забуду!!!

Но не тут-то было! Долго дремавшее женское естество наконец-то вырвалось наружу и, выйдя из-под контроля, принялось крушить и пускать в разнос все доводы рассудка. И выходило у него это так убедительно, так красноречиво, что Ксюша невольно смирилась и отступила перед столь аргументированным натиском.

— Пусть будет так! — торжественно провозгласила она, вернувшись в комнату, носившую следы их с Романом любовных баталий. — В конце концов, у меня нет выбора…