Дожить до рассвета

Сотни впрягшихся в лямки воинов натужно пыхтели, перекатывая по бревнам корабли. Всю ночь воины ведьмака разбирали завалы крепостной стены. Наконец дорога к Великому Капищу открыта. Сопротивление асгардцев подавлено, оставшиеся в живых защитники отступили, укрывшись за баррикадами. Ведьмаку не было до них дела. Осталась лишь одна преграда – море, отделяющее Асгард от Капища Мудрости. Возлегая на носилках, ранее принадлежащих Рамуносу, ведьмак устало следил за потугами воинов.

– Последний рывок, Ярослав. Мы поставим корабли на воду и доберемся до их логова. – Стоян задумчиво прикрыл глаза, подставляя лицо опахалам испуганных хаттских наложниц. – Для штурма Меру отбери лучших воинов. Полян не бери – они слабы, хатти трусливы. Возьми тех, кто уцелел из волков и рысичей.

Медведич бесстрастно выслушивал приказы ведьмака. Мысли о сразившей его молнии который день не шли из головы Ярослава. Что, если он и вправду сражался с Малютой? А вдруг права Всеведа? Не может того быть! Виданное ли дело – брата родного не распознать? Должно быть, прав Стоян насчет волхва. То-то он все лики свои менял – ворожил. Об их воинских наговорах много слухов в народе ходит. Ярослав стиснул кулаки до хруста. А как же молния? К богам ведь взывал, чтобы рассудили. Не знак ли это, что и впрямь с братом схлестнулся? Ярослав нахмурился, пробормотав под нос:

– Как распознать истину...

Ведьмак удивленно обернулся к нему, смерив медведича подозрительным взглядом.

– О чем это ты, Ярослав? – Зрачки ведьмака сузились, словно у кота, пытаясь проникнуть в самые глубины души медведича. – Вредно воину думать, меч должен разить быстрее мысли. Пускай мудрецы лбы морщат, на то им и разум дан, ибо слабы они телом. Будь сильным, Ярослав!

Ярослав глубоко вздохнул, гоня прочь печальные мысли о Малюте. Ярость и обида на самого себя переполняли его душу.

– О Всеведе думаю, – соврал он, кивнув в сторону воинов, мародерствующих в асгардских домах. – Слепая она, не могу я ее здесь оставить. С нами пойдет. Мало ли что случиться может...

Ведьмак недовольно покачал головой, прислушиваясь к фальши в его голосе.

– За бабский подол держишься?! Оставь ее, Ярослав...

– Со мной пойдет! – вдруг прорычал медведич, впервые выказывая непокорность. Отведя взгляд от кошачьих глаз колдуна, он уверенно добавил: – Или без меня управляйся.

На лице ведьмака промелькнула тень недовольства. Его ладонь неторопливо накрыла рукоять меча, нежно ее поглаживая. Видя невозмутимость медведича, Стоян махнул рукой:

– Черт с тобой! Бери, коль не в тягость тебе слепая обуза. – Ведьмак приподнялся на локте, смерив молодого воеводу убийственным взглядом. Улыбка покинула его лицо, уступая место хищному оскалу. – Предупредить тебя хочу, Ярослав. Еще раз, щенок, на меня тявкнешь – на цепь посажу! А теперь – пшел вон!

Сверкнув угрюмым взглядом, Ярослав отправился прочь, готовить воинство к морскому переходу. Щеки его пылали гневом, от презрительного взгляда ведьмака саднило затылок.

– Скалься, скалься, серый убийца, – пробормотал медведич, зло сплюнув наземь. – Медведя еще никто на цепь не сажал!

* * *

Ладья Правителя плавно опустилась на вершину Меру, занимая свое место среди покинутых Урами кораблей. Сойдя с ладьи, Малюта восхищенно огляделся по сторонам.

– Красотища-то какая! – Медведич взглянул на молочные облака, укутавшие Меру, словно покрывало. – Отсюда и до Творца рукой подать? Скажи, Великий, не зря ведь это место для Капища избрано?

Правитель устало улыбнулся его детским эмоциям.

– Не зря, тысяцкий. Святое это место – пуп Земли-матушки. – Чародей прошелся вдоль кораблей братьев, каждого коснувшись рукой. Он был рад счастливому возвращению Великих на Урай. Живите долго, друзья мои, созидайте во славу Творца. – Святое это место, тысяцкий! А где святость – там и черти хороводы водят. Вот и сюда добрались, будь они трижды прокляты.

Улыбка покинула лицо медведича, едва его мысли вернулись к Асгарду. Окинув взглядом вершину горы, Малюта удивленно моргнул:

– Странная гора. Это сколько же каменотесов трудилось, чтоб придать ей столь правильную форму?

Вершиной горы был «Ковчег», борта которого за тысячи лет стали похожи на обросший мхом камень. Малюта направился к кораблю, желая прикоснуться к нему рукой. Десятки стражей молчаливо преградили ему путь, обнажив клинки.

Поджав губы, медведич отошел прочь, обиженно пробормотав:

– Просто потрогать хотел...

Правитель усмехнулся, дружески похлопав его по плечу:

– Нельзя тебе туда, медведич, не обижайся. Не твоего ума это дело. – Ур обернулся к ладье, с любопытством взглянув на колдунью, ощупывающую штурвал летающего корабля. – Что, красавица, понравилось в небесах парить? Может, сама попробуешь?

Беспута отдернула от штурвала руку, смущенно обернулась к чародею. Глаза ее блеснули азартом, и девушка произнесла: