Дождь поющего огня (СИ)

Как поднимается к небу

Облако жёлто - зелёных, красных

Мёртвых охотников

За лучами светила.

Осень тоскует о снеге,

Белом и чистым, способным укрыть под собой

Её мусор и язвы.

Снег придёт и застелет

Постель для развратных метелей,

Влюблённых в голодных волков.

Морозец ударил.

Иней со снегом и листьями.

Хрустит пережаренным хлебом

Под нелепой походкой

Весёлого странника.

Исхоженный мир

Отрады не дарит,

В прожитых годах

Усталости ни на чуть - чуть.

Друг волков и морозов,

Враг ветров и метелей,

Муж госпожи Тишины.

Нелюбимый, отвергнутый, брошенный,

Ищет странник супругу,

Зовёт и рыдает,

И думает смертью своей

Возвратить госпожу Тишину.

Он ложится на землю,

Глаза закрывает

Приди ко мне смерть,

Возврати Тишину.

Заблудшие ветры смеялись

Над странником глупым,

Но потом пожалели его

И с метелью в постель уложили

Жаркая снежная страсть

Только смерть не пришла,

Глаза открываются.

Утро.

Чёрт с тобой, Тишина -

Он смеётся

Доволен собою.

Друг волков и морозов,

Враг ветров и метелей,

Муж госпожи Тишины.

Он отправится дальше

Он поёт, ибо любит.

Он танцует в предзимье

Под песню волков,

Хруст морозных шагов,

Плач любви

...............................................................................................

Рассвет брызнул Богровым светом сквозь листья и сучья поющего леса.

Сон покинул странника. Его взор прояснился. Он снова стал нищим. У него больше не было золота.

Артемий отстранился от тёплого камня. Изумлённо и восторженно глядел он на то, к чему прикасался тёмной ночью.

Камень вздрогнул и пошевелился, и перестал быть камнем.

Это был человек. Смущенно склонил голову пробудившийся странник.

- Здравствуй брат.

- Здравствуй, плутающий в немыслимых дебрях, - сказал странный человек, тощий, покрытый мхом, с тусклым взглядом. - Долго не встречал я в глуши этой существо ищущие иллюзии. Видно душа твоя, истомившись в общении с бесплотными ведениями, потянулась в дикий край. Присядь же и прислонись спиной к спине моей. Опрокинь жалкое восприятие лёгкостью пустоты.

- К чему мне пустота, - ответил Артемий. - Я хочу наполнить сердце своё миром. К чему мне пустота? Тёплая тьма тяготит меня, ибо пустота выворачивает наизнанку саму жизнь.

- Ошибочен и суетен путь твой, - проговорил тощий человек. - Опустоши колодец духа своего и прыгни в него очертя голову, пусть падение твоё будет лёгким и вечным. Ты будешь двигаться гонимый лишь одной, самой сладкой тяжестью, тяжестью собственной отрешённости. Каждое падение носит в себе частицу полёта...

- Но я хочу летать не частично.

- Полёт и передвижение по воздуху - разные вещи. Не стал ли ты рабом стремления к святости своего пути? Ведь рабы не летают. Суета. Спокоен сидячий дух.

- Ты хочешь скитаться, и мучится ради вожделённых глотков хмельного мёда любви? Усталость придёт к тебе, и лишь пустота тогда подарит отраду.

Ты, хочешь быть выше всех? Ты, родился без крыльев.

- Нет, - покачал головой Артемий, я хочу быть больше всех, чтобы обнять тех в кого влюблён.

- Жаждут ли объятий твоих любимые тобой? Не будут ли насилием для них объятия твои?

Тощий лесной человек закатил глаза и развёл руками. - Иллюзии вновь искушают покой мой. И ты человек пустоты.

Но Артемий уже не слушал. Сильные ноги понесли его прочь.

" Разве ложь всё, что вокруг?" - думал Артемий. - Вот это дерево, или пень? Пение птиц?

Разве любовь не огонь воспламеняющий сущее?

То, что вижу - истинно, но разная истина у каждой вещи. Иллюзии нет у правдивого дающего всем только своё имя.

Бегущий влюблённый неизменный трус.

Нет, я не человек пустоты, если пустота зло моё.

Не хочу я хоронить своего Бога, как и не хочу смерти, ибо жизнь вне пустоты и покоя.

Мало мне одного понимания мира.

Не стану я тушить костёр свой, даже если это мой погребальный костёр.

Между тем кончился лес и богатое поле, полное жирных колосьев, раскинулось перед Артемием.

Широкой поступью вошел в море хлеба скиталец. Рвал он колосья и жевал спелые зёрна. Он дивно разбогател.

Сон одолел его посреди чудесного поля.

"Палач или друг спелым колосьям серп?" - спросил сам себя Артемий. Ответа не было, скиталец ушел в сон.

.....................................................................................................

Долгие годы сон удерживает в цепях объятиях молчащее сердце.

Тишина и покой.

Но тишина ли, если ухо глухо и уста немо просят первого крика.

И если ещё нет ни уст, ни ушей.

И даже сердца ещё нет.

Тишина истосковалась по крику времени.

Времени, влюблённого в эту самую тишину.

И время приходит.

Голос его походит на плач.

Его голос - голос ребёнка.

Взор рассекает ничто и творит из его скудной плоти целые вселенные.

Сердце стучит в ворота судьбы, призывая к действию возрожденные чувства.

Судьба снимается с якоря в поисках утраченного покоя.

Ибо то чего не вспомнить, то что осталось за пределами взора и времени, кануло безвозвратно.

Так думает разум.

Разум жаждет бессмертия.

Где ты, вечная жизнь? - спрашивают уста у рук своих, и руки принимаются строить идолов.

Слабому духу страшно быть одиноким.

Слабому духу хочется хозяина - друга.

Как грибы вырастают на земле идолы.

Их пустые глазницы обещают тайну.