Дождь (ЛП)

- Я попробую, - сказала Икеда. Она макнула палец в чернила, что я собрала в руках, и перевернула страницу блокнота Томо.

- Это оно? – крикнула я. – Солнце? – ничего не происходило.

- Я же говорила, - сказала Икеда. – Я не так сильна.

- Потому что солнце уже здесь, - поняла я. – Но скрыто тучами.

Она сложила ладони чашей, и я перелила в них накапавшие с неба чернила, вытирая руки о траву. Я зачерпнула чернила пальцем и принялась водить им по странице.

«Пожалуйста», - думала я.

Хорошо, что я учила кандзи. Хорошо, что я знала, что написать.

Аматэрасу. Слово сверкнуло бледно-золотой пылью, а потом почернело. Вот оно. Вот моя сила.

Икеда разлила на траву чернила и придвинулась ко мне. Она обводила кандзи, что писала я, делая их четче и темнее.

Слово покрылось рябью, засверкало золотыми искрами. Оно искрилось, как светлячки.

Свет становился все ярче, Икеда попятилась, заслоняя рукой глаза. Вся поляна вокруг нас была залита белоснежным светом, деревья стали черными и серыми, словно мы попали в рисунок из чернил.

Послышался громкий раскат грома, Томохиро и Джун полетели вниз, ударяясь со стуком о землю. Они лежали без сознания. Свет угасал, и поляна вернулась к нормальному облику, после кромешной тьмы цвета резали глаза. Тучи исчезли, лишь небольшое облачко плыло к Кунозан, где от него ничего не осталось со вспышкой синего света.

- Джун, - крикнула Икеда и подбежала к нему. Я смотрела то на Джуна, то на Томохиро. С закрытыми глазами они выглядели мирными. Словно спали.

О боже.

- Томо, - сказала я и побежала к нему.

Я убрала с его глаз медные пряди, вытерла с его лица ладонями кровь и чернила.

Джун пошевелился первым, со стоном повернув голову.

- Джун, - сказала Икеда.

- Наоки, - отозвался он, Икеда покраснела. Вполне возможно, что он впервые назвал ее по имени. – Кэти в порядке? – он позвал меня. – Кэти?

Икеда помрачнела. Но я уже не могла беспокоиться за них.

- Томо, - сказала я, но он не двигался. Я прижала пальцы к его губам, чувствуя его теплое дыхание. Он жив. Но был ли он еще собой, или остался лишь Ками?

Он медленно открыл глаза, и я с трепетом радости увидела, что они снова карие. Он управлял собой.

- Кэти? – тихо сказал Томо. Он смотрел на меня, разбитый и раненый, покрытый грязью, испачканный чернилами на волосах. Таким красивым он никогда еще не был.

- Ты в порядке? – спросила я.

Он рассмеялся, но смех перешел в кашель.

- Лучше не бывает. А ты?

- Порядок, - ответила я. – Тебе нужно домой.

- Ты меня понесешь? – он попытался выдавить улыбку. – Вряд ли я смогу ехать на велосипеде.