Дождь из высоких облаков

Игорь Александрович стоял на платформе и ждал электричку. Он был налегке, без сумок, в дождевике, сапогах и с высокой палкой, напоминающей посох. Возле ног вился Граф на поводке, лаял и тянул назад, к дому.

– Нет, ушастый, нам надо в Москву, – уговаривал он собаку. – Ты же умный пес, все понимаешь. Там вон что творится...

Мимо промчался грузовой состав, обдал ветром. Пес прибился к ногам.

– Видишь, тебе страшно. И мне страшно. А как там мамочке твоей, Надежде? Одной-то?

Он поднял собаку на руки, прикрыл полой плаща. Граф принялся вылизывать ему бороду.

– Ну, хватит, не люблю слюнтяйства. Мы же с тобой мужики. Ну, будет, будет...

Наконец подошла их электричка. Игорь Александрович вошел в сумрак тамбура. Двери захлопнулись...

Надежда звонила из спальни по сотовому.

– Сэр Дюк?

– Надя?! Наконец-то! Ты понимаешь, куда мы опоздали?!

– Сердюк, есть шанс отличиться...

– Я до конца своих дней буду помнить! Нет, иногда твое разгильдяйство, Петрова, приносит реальную пользу!

– Ты что, пьян?

– Нет, я просто счастлив, Надя!

– Немедленно приезжай ко мне!

– Я к тебе?! Ночью?

– Да, мне нужна твоя помощь.

– Только скажи, я все сделаю!

– Мне нужны твои связи!

– Поясни. Связи сексуальные?

– Что ты несешь! Быстро сюда!

Она выключила телефон, села и провела руками по лицу, пытаясь сосредоточиться.

К ней вошла Рита.

– Как там мама? – спросила Надежда.

– Ей чуть полегче, воды отошли, – сообщила она. – Но надо ждать новых схваток... А почему вы так смотрите на меня?

– Как? – испугалась Надежда. – Обыкновенно смотрю...

– Будто изучаете...

– Где эта чертова «неотложка»?! – возмущенно воскликнула Надежда, чтобы не отвечать. И опять схватилась за телефон.

– В городе такие события, вы же понимаете. – Рита достала из кармана мини-диск и положила Надежде на колени.

– Что это? – спросила та, не прикасаясь.

– Пусть это будет у вас. Папа забыл в компьютере и убежал. Не хочу, чтобы увидела мама. Ей и так плохо.

– Но что здесь?

– Вы там гуляете по берегу моря. Наверное, в Североморске... Если папа вернется, ему лучше больше не смотреть это. Зачем бередить душу прошлым?

– Да, и правда. Ты в самом деле взрослая...

Рита заговорила, отбивая такт рукой:

– Надежда, ответьте мне честно: вы можете помочь папе? Если у вас таких возможностей нет, то скажите сразу.

– Сделаю все, что смогу, – не сразу отозвалась Надежда. – Сначала нужно выяснить обстановку. Узнать, что хотят террористы, отдают ли они раненых. Если отдают, я пойду и возьму его.

– Надежда... Извините, вы наивный человек, – совсем не по-детски возразила Рита. – Сейчас вам ничего не скажут. Вы видите, какая бестолковщина? Даже «скорой» не дождешься. Никто ничего не знает! Разберутся разве что завтра к вечеру. А папу надо забрать как можно скорее, пока он не истек кровью. Наверное, он вам еще дорог.

– Кто? – невпопад спросила Надежда.

– Мой папа.

– Я постараюсь его вытащить, – беспомощно развела она руками. – Сейчас приедет человек, у которого есть связи.

– С кем? С террористами?

– С террористами скорее всего у него нет связей.

– Кроме них, нам сейчас никто не поможет, – с горечью сказала Рита. – Я сейчас думаю, как можно на них подействовать. И ничего не могу придумать. Ни имя брату – чтоб маме понравилось, ни – как образумить террористов. Но я придумаю!

Она убежала к матери. Надежда набрала заветный номер – выключен...

На экране телевизора, как наваждение, маячила картинка театрального центра...

Ивана заперли в какой-то гримерке. Кругом – зеркальные столики, вороха костюмов на вешалках и просто на стульях. Сдвоенное окно забрано решеткой.

Нога была перетянута ремнем выше колена, рана кое-как замотана белой рубашкой.

Хватаясь за стены и мебель, он проскакал на одной ноге к окну, осмотрелся – на улице темень, мелькают сполохи от проблесковых маячков, высвечивая деревья и стены домов.

В это время где-то в комнате запиликал сотовый. Иван прислушался, определил место, подковылял и стал, торопясь, искать в барахле, валявшемся на стуле.

Перерыл – нет...

Телефон оказался в кармане висевшего на спинке пиджака.

Вынул, откликнулся тихо:

– Слушаю...

– Вадик, а спектакль уже закончился? – спросил ленивый женский голос.

– Нет еще, – ответил Иван. – Второе отделение началось.

Выключил, подождал настороженно – все тихо. Набрал номер, заговорил шепотом:

– Стас? Это я. Значит, слушай. Их человек двадцать – тридцать. Точно я сосчитать не мог, Стас! Есть женщины в черном. Говорят на чеченском, все мужики в камуфляже, автоматы, пистолеты. Есть даже гранатометы вроде «Мухи» – не разобрал. Кто командует, не знаю. Меня допрашивали двое, но они не командиры. Решили, я шпион... Нет, не били, разговаривали культурно... Куда-то звонили и спрашивали, есть ли такой журналист. Пока агрессию не проявляют, бегают по всему зданию, всех сгоняют в зал. Стас, у них свои люди перед зданием, в толпе. Они все время слушают их доклады, говорят на русском...

За дверью раздался шорох, быстрые шаги. Иван сложил телефон, спрятал в свой карман и лег на пол...

Надежда встречала Илью на улице.