Дождь

— Поговорите с Филиповым, их род неплохо структурирован, усиление каждого бойца имеет почти в трех кратное превосходство по сравнению с остальными родами, — переведя разговор в плоскость, в которой мер чувствовал себя не уверенно, я надеялся завершить неприятный разговор.

— Ладно, даю тебе разрешение на месяц проживания в моем городе, — вернувшись в свое кресло, мэр хамоватым движением руки указал мне на выход.

Не желая обострять отношения, я сделал вид, что подобное поведение меня никак не задело. Убивать мэра было не разумным. Управлять городом я не умел, а со сменой власти процветающий центр захлестнет хаос и беспорядки. Покинутый на кануне Кизмолов был ярким тому примером, не имея единого руководства, город раздергали, сломав некогда работающий механизм и превратив жизнь простых людей в ад.

* * *

Взглянув на экран телевизора, висящего над барной стойкой кафе, я слегка поморщился. Видео репортаж шел из какого-то рыбопромыслового колхоза. Немногочисленные сейнеры возвращались из многодневного рейса в порт с пустыми сетями. О большей половине ушедших в море шхун у руководителей колхоза не было никакой информации. Родственники выражали перед телезрителями озабоченность отсутствием вестей о своих близких.

Отвернувшись, я сделал небольшой глоток обжигающего кофе. Имея представление о том, какие изменения произошли в лесу с дикими животными, я был почти уверен, что в глубинах морей и океанов тоже случилось нечто подобное. В толщах соленой и пресной воды наверняка появилось нечто новое, встреча с которым могла оказаться для рыбаков последним воспоминанием в их жизни.

Отстранившись от бубнящего ящика, я углубился в размышления о том, что узнал за последнее время.

Собирая информацию об остатках трех родов и вылавливая их членов, я упаковывал одаренных в контейнеры, стаскивая ящики в одно место. Не зная, как перенесут нахождение в замкнутом пространстве Альфы, я каждый день открывал крышки, позволяя распятым людям увидеть солнечный свет. Телесное здоровье каждого из них было на высоте, чего нельзя было сказать о психологической стойкости. Мужчины оказались куда более впечатлительными по сравнению с женщинами, и самым первым сломался Филипов, рассказав все, что могло меня заинтересовать.

Похищенный через окно квадратный мужчина оказался родным братом главы рода Филиповых. Его история пролила свет на давно мучившие меня вопросы, частично объяснив основные несуразности, связанные во взаимоотношениях внутри родов.

Уволенный по возрасту из рядов армии, Филипов пристроился работать охранником в гостинице, дежуря сутки через двое в комнатке с огромным количеством мониторов. Наблюдать за порядком видеокамеры позволяли не только в публичных помещениях, таких как фойе, коридоры и подсобные помещения, но и в гостиничных номерах. Одноместные и двухместные комнатушки никого не интересовали, зато все то, что происходило в люксах и пентхаусах записывалось и куда-то передавалось.

Подсевший на вуайтеризм, бывший старшина подсматривал за частной жизнью людей, выказывая особенное внимание занимающимся сексом. После того как на планете произошли известные события, от мутации Филипов получил способность, проявляющуюся, правда, только при использовании камер видео наблюдения. В телах людей, в районе женской промежности и мужской груди, старшина стал отчетливо видеть «святящиеся пятна», наличие которых было связано с принадлежностью последних к одаренным. Бывший военный оказался не лишен аналитических способностей и смог из подслушанных разговоров через встроенные в номерах микрофоны и увиденного на экранах мониторов, составить собственное представление о том, как это работает. Выслушав его теорию и оценив результативность бойцов у рода Филиповых, я принял новую информацию как наиболее достоверную.

Со слов старшины, оказалось, что одаренный мужчина мог принять в род только одну женщину, устанавливающаяся между ними связь каким-то образом усиливала возможности обоих, и это не зависело от расстояния между ними. Одаренная женщина, в свою очередь, могла принять в род сразу двух мужчин. Существовало правда ограничение на размер «святящегося пятна», как назвал его Филипов. У вступающего в род, оно не могло быть больше, чем у принимающей Альфы. Дальше цепочка повторялась, принятые в род мужчины брали в род по одной женщине, которые, в свою очередь, принимали еще по двое мужчин.

Все принятые в род усиливали друг друга, и чем больше было в роду одаренных, тем сильнее оказывался каждый из «родственников». Примитивная система саморегулировалась, имея ограничение на «прием» более сильного в род. Если мужчина брал понравившуюся ему женщину, размер «пятна» которой был слишком маленьким, то такой поступок негативно отражался на усилении всего рода. Не способная принять дальше по цепочке более сильных, «красавица» засушивала ветвь, сводя дальнейшее развитие рода на нет.