Доводы рассудка

Покуда капитаны Уэнтуорт и Харвил развлекали общество в дальнем углу комнаты, вспоминая минувшие дни и рассказывая забавные анекдоты из прошедшего, Энн оказалась несколько в стороне с капитаном Бенвиком и, уступая доброму порыву, решила его расшевелить. Он несколько дичился и был склонен к задумчивости. Но ее тихое лицо и мягкие приемы скоро победили его, и Энн была вознаграждена за первые свои усилья. Он, был, кажется, хорошо начитан, особенно, правда, в поэзии; и радуясь, что на один вечер она дала ему возможность углубиться в предметы, какие были, верно, мало занимательны для всегдашнего его окружения, она, однако, надеялась, что сослужила ему добрую службу, высказав те именно соображения о том, как важно нам бороться против уныния, на какие сам собою и наталкивал их разговор. Ибо, хоть и стеснительный, капитан Бенвик не был скрытен. Он, кажется, рад был случаю выказать свои чувства; и, порассуждав о поэзии, о нынешнем ее расцвете, о сравнительных достоинствах славных поэтов, попытавшись установить, что следует предпочесть, «Мармион» ли «Деве озера» или совершенно даже напротив, как расценить «Гяура» и «Абидосскую невесту» и как произносить самое слово «Гяур» {"Мармион" (1808) и «Дева озера» (1810) – поэмы Вальтера Скотта, упомянутые здесь в столь хвалебном контексте как благодарность поэту за отзыв об «Эмме» в «Ежеквартальном обозрении». «Гяур» (1813) и «Абидосская невеста» (1813) – поэмы Байрона} , он выказал затем такое близкое знакомство со всеми горестными песнями одного поэта и вдохновенными описаниями безнадежных мук у другого; воспроизвел строки о разбитом сердце, о духе, рухнувшем под действием страстей, с таким вдохновенным видом и столь явственно полагаясь на полное ее понимание и сочувствие, что наконец она решилась выразить надежду, что не всегда он питался одной только поэзией, и прибавила, что беда поэзии, на ее взгляд, в том и состоит, что редко кто наслаждается плодами ее безнаказанно, и что она всего более впечатляет нас при том именно состоянии души, когда нам всего менее следовало бы ею упиваться. Заметя, что он не только не обижен, но польщен ее намеком на его обстоятельства, она решилась продолжать; и руководясь своим правом старшинства, смело посоветовала ему углубиться в чтение прозы; когда же он справился, какую именно прозу имеет она в предмете, она назвала те труды нравственных учителей наших, те дивные собрания писем, те воспоминания людей достойных и много страдавших, которые одни, по ее расчету, и могли укрепить дух благородством помыслов и высоким примером душевного терпения.

Капитан Бенвик слушал со вниманием, кажется, благодарный ей за участие. И хотя он качал головой и тяжко вздыхал, давая понять, как мало полагался он на помощь книг в таком несравненном горе, каково его собственное, названия их он, однако же, записал и обещался прочесть при случае.

Когда вечер кончился, Энн с невольной улыбкой поздравила себя с тем, что явилась в Лайм, оказывается, проповедовать терпение молодому человеку, которого прежде в глаза не видела; но по зрелом размышлении ей пришлось себе признаться, что, как и многие великие моралисты и проповедники, она весьма мало могла подкрепить неотразимое красноречие живым своим примером.

ГЛАВА XII

Энн и Генриетта, заметя поутру, что проснулись раньше всех, решились до завтрака прогуляться к морю. Они сошли на песок и смотрели на волны, бежавшие к их ногам под нежным юго-восточным ветерком со всем великолепием, какое только возможно на столь низком берегу. Они отдали должное красотам утра; похвалили море; согласились на том, что ветер необычайно свеж, – и затем умолкли и молчали, пока Генриетта вдруг вновь не заговорила: