Доводы рассудка

– Еще бы, – отвечала Мэри. – Господи! Вот сподобился бы он вдобавок самой высокой чести! Сделали бы его баронетом! «Леди Уэнтуорт» неплохо звучит. Совсем даже неплохо для Генриетты! Она бы тогда заняла мое место, а она бы, пожалуй, не прочь! Сэр Фредерик и леди Уэнтуорт… Правда, это будет новоиспеченный титул, а новоиспеченные титулы я невысоко ставлю.

Мэри предпочитала думать о Генриетте как об избраннице еще и по причине искательства Чарлза Хейтера, которое весьма хотела бы она видеть отвергнутым. Хейтеров она решительно почитала ниже себя и в предполагаемом укреплении родственных уз усматривала весьма прискорбное для себя и детей своих обстоятельство.

– Знаешь ли, – говорила она, – по мне, он решительно не годится в мужья Генриетте; принимая во внимание новые родственные узы семейства Мазгроув, она вообще не имеет права так беспечно собою распоряжаться. По мне, девице не пристало вступать в союз, который унижал бы других членов ее семейства и обрек бы их на такие связи, к которым вовсе они не привыкли. Боже, да кто он такой – Чарлз Хейтер? Сельский попик, ничего более! Совершенно неподходящая партия для мисс Мазгроув из Апперкросса.

В этом супруг ее, однако, никак не мог с нею согласиться; ибо Чарлз Хейтер, уважая своего кузена, был к тому же и старший сын, а Чарлз Мазгроув, будучи и сам старший сын, умел ценить это обстоятельство.

– Нет, Мэри, ты говоришь глупости, – был, следственно, его ответ. – Разумеется, для Генриетты Чарлз не ахти какая партия, но ему, очень может статься, через Спайсеров в скором времени кое-что перепадет от епископа, и не забудь, пожалуйста, он старший сын; после дядюшкиной смерти он наследует порядочное состояние. В Уинтропе не менее двухсот пятидесяти акров, да еще ферма возле Тонтона, самая добрая земля во всей округе. Твоя правда, кроме Чарлза, все они недостойны Генриетты; попросту никуда не годятся; он один ее стоит; зато уж он в полном смысле слова превосходный малый. Как только Уинтроп попадет в его руки, он из него сделает совсем иное имение, заживет по-иному; и, с такими средствами, никому уже не придется его презирать. Нет, нет. Для Генриетты Чарлз Хейтер вовсе недурная партия. И если она пойдет за него, а Луиза – за капитана Уэнтуорта, я, право же, очень буду доволен.

– Пусть Чарлз говорит что хочет, – сказала Мэри сестре, как только муж вышел за дверь, – ужасно, если Генриетта пойдет за Чарлза Хейтера. Для нее плохо, а для меня и того хуже; и потому хорошо бы капитан Уэнтуорт поскорей заставил ее выбросить его из головы, а я просто уверена, что дело к тому и клонится. Вчера она Чарлза почти не замечала. Поглядела бы ты на нее! Ну, а насчет того, что капитану Уэнтуорту Луиза нравится, дескать, больше Генриетты, так это вздор, вздор и вздор; потому что Генриетта ему гораздо больше нравится. Чарлзу лишь бы спорить! Жаль, тебя вчера не было, ты бы нас рассудила; ты взяла бы мою сторону, я уверена, если б только нарочно не вздумала мне перечить.

За обедом у мистера Мазгроува Энн предоставлялся случай своими глазами во всем этом убедиться; она, однако ж, осталась на Вилле, ссылаясь сразу и на свою головную боль, и на вернувшееся нездоровье племянника. Она одного хотела – уклониться от встречи с капитаном Уэнтуортом, но возможность избегнуть роли третейского судьи еще прибавляла привлекательности ее уединенью.

Что до капитана Уэнтуорта, она полагала, что куда важней, чтобы он вовремя понял свое сердце, не подвергал опасности счастье и покой ни одной из сестер и не повредил собственной чести, а вовсе не то, предпочитает ли он Генриетту Луизе или Луизу Генриетте. Каждая, по всем вероятиям, могла стать ему любящей, доброй женой. Ну, а относительно Чарлза Хейтера, чувства ее, разумеется, не могли не страдать при виде легкомысленного поведения любой юной особы, а сердце не могло не сочувствовать тем мукам, какие оно причиняло; но если Генриетта поняла, что ошиблась в себе, перемену не вдруг можно было заметить.