Довлатов

Люди, покидающие СССР в эти годы, стали называться эмигрантами «третьей волны». В основном это были евреи или евреи наполовину, а также те, у кого были родственники-евреи. Случалось, что ради эмиграции чье-либо еврейство фальсифицировалось. Весьма популярны были фиктивные браки с евреями, тогда в ходу была поговорка: «Еврей — не роскошь, а средство передвижения!» То есть почти все получившие разрешение на выезд считались уезжающими в Израиль и ехали через Вену, где их встречал представитель СОХНУТа (Израильского агентства, занимающегося иммиграцией евреев). Тех, кто в Израиль не собирался, должны были перенаправить в другие организации, в основном в ХИАС. HIAS (Hebrew Immigration Aid Society) базировался в США и поддерживал эмигрантов, направлявшихся в Америку, Канаду и некоторые другие страны. Тем, кто выезжал из Союза, приходилось унижаться в многочисленных инстанциях, выплачивать государству огромные по тем временам пошлины, так что помощь со стороны ХИАС была остро необходима. Путешествие на край света становилось для измученных на родине эмигрантов тяжелым испытанием.

Глава 7 1975–1978 часть 2

Действующие лица:

Николай Андреевич Шлиппенбах, журналист

Валерий Михайлович Воскобойников, писатель

Игорь Иосифович Смирнов-Охтин, писатель

Алексей Юрьевич Герман, кинорежиссер

Елена Константиновна Клепикова, писатель

Александр Александрович Генис, писатель

Елена Давидовна Довлатова, вдова Сергея Довлатова

Ирина Андреевна Балай, актриса

Наталья Николаевна Антонова, тележурналист, в середине 1970-х гг. — сотрудник Ленинградского экскурсионного бюро

Андрей Юрьевич Арьев, писатель

Тамара Николаевна Зибунова, в 1972–1975 гг. — гражданская жена Сергея Довлатова

Вадим Викторович Нечаев, писатель

Людмила Яковлевна Штерн, писатель

Валерий Георгиевич Попов, писатель

Михаил Борисович Рогинский, журналист

Жанна Михайловна Ковенчук, художник

Яков Аркадьевич Гордин, писатель

Лев Лосев, поэт

Шлиппенбаха я и раньше знал по газетному сектору. Просто мы не были лично знакомы. Это был нервный худой человек с грязноватыми длинными волосами. Он говорил, что его шведские предки упоминаются в исторических документах. Кроме того, Шлиппенбах носил в хозяйственной сумке однотомник Пушкина. «Полтава» была заложена конфетной оберткой.

— Читайте, — нервно говорил Шлиппенбах.

И, не дожидаясь реакции, лающим голосом выкрикивал:

Пальбой отбитые дружины,
Мешаясь, катятся во прах.
Уходит Розен сквозь теснины,
Сдается пылкий Шлиппенбах…

(Сергей Довлатов, «Чемодан»)

Николай Шлиппенбах:

Работа в газете меня не угнетала, как Сергея Довлатова, но какой-то отдушины требовала. Этой отдушиной служило любительское кино. Особенно увлекали комбинированные съемки. Я переносил своих героев в средние века, снимал себя одновременно в двух лицах. Или же вынимал кинокамеру, когда она сама к тому взывала. Например, в главном здании университета шел ремонт, и скульптуры ученых стояли тесным беспорядочным полукругом в углу площадки перед входом в главный коридор. Скульптуры оказались не очень тяжелыми, их удалось развернуть так, словно они ведут разговор между собой. Ну чем не «Могучая кучка»!

( Шлиппенбах Н.…И явил нам Довлатов Петра // «Звезда». 2003. № 5. С. 197)