Читаем Довлатов полностью

Наш фильм забрал бы всех «Оскаров». И за оригинальный сценарий, и за режиссуру, и за исполнение главных и второстепенных ролей.

Мы отправили заявку заказным письмом и стали ждать. И дождались. Вице-президент Эстер Шапиро позвонила Сергею и сказала в чисто американской манере, что хотя ничего более увлекательного она не читала, но, с другой стороны, заявка как-то не совсем вписывается в их планы. […]

К тому времени мы уже знали, что означает эта вежливость — полный и безоговорочный отказ.

(Штерн Л. Довлатов — добрый мой приятель. СПб., 2005. С. 310–311)

Переслал ли тебе Грант Матевосян из Еревана мои книжки? Он чрезвычайно симпатичный человек. Мы были с ним на конференции в Лиссабоне. Посылаю тебе мой портрет работы И. Бродского, а также, в порядке хвастовства, пригласительный билет от скромного португальского президента Суареша.

Ты меня уважаешь?

Не грусти.

Синий плащ получила? То-то.

Огромный привет Марье Васильевне, Мие, пусть по возможности не хворают.

Саша, слушайся маму, она — большой человек.

Ваш С. Довлатов

(Сергей Довлатов, из письма к Тамаре Зибуновой)

Елена Довлатова:

Книги стали выходить одна за другой, каждый год. Конечно, это было счастье, ведь именно о том, чтобы печататься, Сережа мечтал всю жизнь. Кроме того, он пользовался невероятным успехом и уже становился популярным. Но в Америке писатели (кроме, может быть, самых больших мэтров) не живут на чисто литературные заработки. Все вынуждены преподавать или делать что-то еще. А Сереже снова, как и в Союзе, пришлось взяться за журналистику. Я сейчас имею в виду не «Новый американец», а, например, его работу на радио «Свобода». Многие говорили, что его выступления были произведениями искусства, как и его рассказы. Действительно, он всегда старался вкладывать в них все свое мастерство. Но для Сережи эта работа оставалась второстепенной по отношению к его писательскому труду. К этому времени он уже очень устал от журналистики как от работы ради денег. Конечно, ему хотелось заниматься только книгами, но тогда мы не могли себе этого позволить.

Радио «Третья волна» помещается на углу Сорок девятой и Лексингтон. Мы занимаем целый этаж гигантского небоскреба «Корвет». Под нами — холл, кафе, табачный магазин, фотолаборатория.

Здесь всегда прогуливаются двое охранников, белый и черный. С белым я здороваюсь, как равный, а перед черным немного заискиваю. Видно, я демократ.

На радио я сотрудничаю уже десять лет. В первые же дни начальник Барри Тарасович объяснил мне:

— Я не говорю вам — что писать. Я только скажу вам — чего мы писать категорически не должны. Мы не должны писать, что религиозное возрождение с каждым годом ширится. Что социалистическая экономика переживает острый кризис. И так далее. Все это мы писали сорок лет. За это время у нас сменилось четырнадцать главных редакторов. А социалистическая экономика все еще жива.

— Но она действительно переживает кризис.

— Значит, кризис — явление стабильное. Упадок вообще стабильнее прогресса.

— Учту.

(Сергей Довлатов, «Филиал»)

Владимир Соловьев:

Он мечтал заработать кучу денег либо получить какую-нибудь престижную денежную премию и расплеваться с радио «Свобода»:

— Лежу иногда и мечтаю. Звонят мне из редакции, предлагают тему, а я этак вежливо: «Иди-ка ты, Юра, на х..!»

Хоть он и был на радио нештатным сотрудником и наловчился сочинять скрипты по нескольку в день, халтура отнимала у него все время, высасывала жизненные и литературные силы — ни на что больше не оставалось.

Перейти на страницу:

Все книги серии Главные герои

Лавкрафт: Биография
Лавкрафт: Биография

Страх — одно из самых древних и распространенных человеческих чувств. Естественно, мировая литература уделила страху немало внимания. Одним из писателей, чей вклад в «ужасный» жанр особенно значителен — американец Говард Филлипс Лавкрафт, которого считают одним из основателей современной литературы ужасов. Другой известный американский фантаст, Лайон Спрэг де Камп, «возродивший» Конана-варвара, в 1975 году выпустил подробную биографию Лавкрафта.Лавкрафт — довольно сложная и противоречивая личность, но написать толковую книгу о нем непросто. Есть авторы, писать о которых одно удовольствие — в их жизни происходило немало ярких событий. Лавкрафт большую часть жизни он сидел на одном месте, и писал, писал, писал… Причем, не только книги, но и письма — его эпистолярное наследие колоссально. Будь во времена Лавкрафта интернет, он бы, наверное, не вылезал из блогов и форумов!Впрочем, Спрэг де Камп, как настоящий творец, с успехом смог проникнуть в душу своего знаменитого «предмета». Причем, не принижая значения Лавкрафта для мировой литературы, но и не возводя его на невероятной высоты пьедестал: «Его Миф Ктулху — вымысел, стоящий в одном ряду со Страной чудес Льюиса Кэрролла, Барсумом Берроуза, Зимиамвией Эддисона, Страной Оз Баума, Гиборейской эпохой Говарда и Средиземьем Толкиена».Одна из главных проблем биографического жанра — конфликт между внешней занимательность и научной достоверностью. Книга Де Кампа по-настоящему интересна и по-хорошему художественна, в то же время — перед читателями вполне грамотное литературоведческое исследование, хоть и небесспорное.

Лайон Спрэг Де Камп

Биографии и Мемуары / Документальное
Лавкрафт: Биография
Лавкрафт: Биография

Страх — одно из самых древних и распространенных человеческих чувств. Естественно, мировая литература уделила страху немало внимания. Одним из писателей, чей вклад в «ужасный» жанр особенно значителен — американец Говард Филлипс Лавкрафт, которого считают одним из основателей современной литературы ужасов. Другой известный американский фантаст, Лайон Спрэг де Камп, «возродивший» Конана-варвара, в 1975 году выпустил подробную биографию Лавкрафта.Лавкрафт — довольно сложная и противоречивая личность, но написать толковую книгу о нем непросто. Есть авторы, писать о которых одно удовольствие — в их жизни происходило немало ярких событий. Лавкрафт большую часть жизни он сидел на одном месте, и писал, писал, писал… Причем, не только книги, но и письма — его эпистолярное наследие колоссально. Будь во времена Лавкрафта интернет, он бы, наверное, не вылезал из блогов и форумов!Впрочем, Спрэг де Камп, как настоящий творец, с успехом смог проникнуть в душу своего знаменитого «предмета». Причем, не принижая значения Лавкрафта для мировой литературы, но и не возводя его на невероятной высоты пьедестал: «Его Миф Ктулху — вымысел, стоящий в одном ряду со Страной чудес Льюиса Кэрролла, Барсумом Берроуза, Зимиамвией Эддисона, Страной Оз Баума, Гиборейской эпохой Говарда и Средиземьем Толкиена».Одна из главных проблем биографического жанра — конфликт между внешней занимательность и научной достоверностью. Книга Де Кампа по-настоящему интересна и по-хорошему художественна, в то же время — перед читателями вполне грамотное литературоведческое исследование, хоть и небесспорное.

Лайон Спрэг Де Камп

Биографии и Мемуары
Филип Дик: Я жив, это вы умерли
Филип Дик: Я жив, это вы умерли

Биография выдающегося американского фантаста Филипа Дика (1928–1982).Произведения выдающегося американского фантаста Филипа Киндреда Дика (1928–1982) давно вошли в золотой фонд мировой культуры. Этот неординарный человек был одержим одним-единственным вопросом, превратившим его и без того непростую жизнь в настоящую одиссею духа: что есть реальность? Что нам доказывает, к примеру, что мы живы? Французский писатель и литературовед Эммануэль Каррэр предпринял попытку заглянуть в мозг этого мечтателя, заявлявшего, что он никогда ничего не придумывал, а все его произведения являются обыкновенными отчетами о реальных событиях.Филип Дик — единственный настоящий визионер американской фантастики.Станислав Лем

Эммануэль Каррер

Биографии и Мемуары / Проза / Современная проза / Документальное

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука

Все жанры