Доверься мне (ЛП)

Картер прижимает меня к себе, заключая в объятия, пока я пытаюсь отдышаться. Я задыхаюсь. Отчасти из-за душераздирающего оргазма, но в основном от чувств, которые испытываю к нему. Я подавляю их в горле, и утыкаюсь лицом в его вздымающуюся грудь.

Слышится урчание его живота, он перемещается и оказывается сверху.

— Не хочу портить момент, но я снова голоден.

— Ты словно бездонный колодец. Я испекла черничные кексы. Они в…

Он с визгом спрыгивает с кровати, да, с визгом, и я вижу, как его голая задница исчезает в коридоре быстрее, чем когда-либо этот человек передвигался не на коньках. Он возвращается через тридцать секунд с набитыми щеками и руками.

— Нашел.

— …в хлебнице. Ого. Три кекса, да?

— Четыре, — бормочет он, показывая на свои бурундучьи щеки. Он сглатывает и предлагает один мне. — Один для тебя, — он тянет его обратно к своей груди. — Если ты не хочешь, я съем.

— Картер…

— Да, — мотает он головой, стоя на коленях на кровати, разламывает один кекс на части. — Ты права. Делиться — значит заботиться, — он запихивает кусочек в рот прежде, чем я успеваю возразить, а затем ложится на спину, свесив ноги через край. — Твоя кровать слишком мала для меня.

— Она мне в самый раз.

— Это потому, что ты маленького роста.

— А ты размером с монстра.

Он смотрит на свое достоинство, поигрывает бедрами, от чего мои любимые мышцы на его теле приходят в движение.

— Слышишь, здоровяк? Мы размером с монстра.

Я мотаю головой.

— Во что, черт возьми, я ввязалась?

Он смеется.

— Твои дети доставили тебе еще какие-нибудь неприятности кроме того, что было в понедельник?

Надувшись, я прижимаюсь к его боку.

— Один из моих учеников назвал меня зайчиком с шайбой.

— Конечно, а потом ты поставила его на место. Я знал, что ты сможешь постоять за себя, — его пальцы медленно проводят вверх-вниз по моему позвоночнику. — Все остальное прошло нормально? Эм говорил что-то о том, что твой брат недоволен.

— Все в порядке, — я кладу ладонь на его живот, чувствуя, как под обжигающей поверхностью его кожи пульсируют мышцы.

— Олли. Будь честной со мной. Пожалуйста.

Вздохнув, я наклоняю голову, встречаясь с его взглядом.

— Сначала он был недоволен. Он хотел, чтобы я перестала с тобой встречаться, — его тело напрягается. — Но я объяснила ему. И он был… Теперь все в порядке.

— Правда?

Я прижимаюсь губами к его ключице и киваю.

— Он хочет, чтобы я была счастлива.

— И ты? Счастлива?

Мои щеки болят от улыбки, которой я его одариваю.

— А ты что думаешь?

Его улыбка расплывается по всему лицу, когда он рукой проводит по моей челюсти, приближая наши губы.

— Думаю, я люблю твою улыбку больше всего на свете.

Картер переворачивается на бок и щелкает выключателем на лампе, а затем притягивает меня к себе, укрывая нас одеялами. Он прав: мне не нужны многочисленные слои одежды, чтобы согреться. Мне нужен только он и огонь желания, что разгорается в области живота, когда он рядом.

Его губы касаются моей шеи, уха, щеки, когда он тихо напевает те же слова, что и в декабре, когда он обнимал меня и кружил на переполненном танцполе.

— Мне так повезло, что я тот мужчина, что засыпает рядом с тобой, Олли, — зарывшись лицом в мою шею, Картер издает тихий, счастливый звук. — Спокойной ночи, тыковка. Ты мне нравишься.

— И ты мне, Картер.

Сейчас только семь утра, а мой четверг уже кажется таким же фантастически потрясающим, как и ночь среды, потому что тело Картера все еще обвивается вокруг моего.

— Нет, — рычит он хрипло на мою попытку выскользнуть из его объятий, когда срабатывает будильник. Он обхватывает мою шею, притягивая меня обратно к себе, и закидывает на меня ногу, из его груди раздается тихий удовлетворенный гул. — Ты останешься со мной.

— Мне нужно идти на работу, Картер.

Длинные пальцы скользят по моему животу, прокладывая путь между бедер.

— У тебя жар. Ты берешь больничный.

Я поворачиваюсь в его объятиях и целую его сонное лицо, его глаза с темными ресницами все еще закрыты.

— Прости. Продолжай спать. Я оставлю запасной ключ на кухне.

— Можно мне съесть еще кексов?

— Ты собираешься съесть их все?

Он вздыхает. Это отчаянный, но довольный вздох, будто он рад, что я знаю его достаточно хорошо, чтобы задать этот вопрос.

— Да. Мы можем испечь больше в эти выходные, во все три дня, что ты пробудешь со мной.

Я думаю, что Картер уже спит, когда через полчаса я собираюсь выходить, поэтому не утруждаю себя прощанием. Это ошибка — он кричит мое имя с кровати, когда я открываю входную дверь.

Я прислоняюсь к двери спальни.

— Вы звали меня, сэр?

Он вытягивает руки вперед и манит меня рукой.

— Нужны обнимашки и целовашки.

Когда он обнимает меня, он делает это так же крепко, как и всегда. Картер целует меня так горячо, что у меня поднимается температура тела, я подумываю о том, чтобы все-таки взять больничный. Но потом он отпускает меня, разворачивает и шлепает по заднице.

— Хорошего дня, тыковка, — он заворачивается в идеальный буррито, бормоча себе под нос что-то о размере моей кровати и бесчеловечной температуре в моем доме.