Доверься

– Мы про наркоту столько говорили, – продолжает Паша. – Одна закладка, легкие деньги. Кажется, почему нет? Можно на десятку присесть. Из-за тупости. И никто помочь не сможет. Жизнь закончится, не начавшись. К воровству то же самое относится. Да, сейчас денег не слишком много, но в будущем обязательно легче станет. Твоя задача пока – просто учиться. От остального я тебя освободил. Подожди лет пять-десять, будут у тебя и тачка, и бабло. И все, что хочешь.

– Паш. – Я кладу руку на его предплечье, и Павел замолкает. Стискивает губы. Напрягается, но слушается. – Пожалуйста. Пока хватит нотаций. Завтра поговорите.

Кажется, я нашла какую-то незаметную кнопку. Нажимаю – и он успокаивается.

– Ты права, – произносит Павел. – Завтра поговорим еще раз. На свежую голову. Сейчас домой, отсыпаться.

Я поворачиваюсь назад:

– У тебя точно ничего не болит? Вернее, сильно не болит?

– Нормально, – выдает Матвей.

На подбородке краснеет здоровенный синяк. Им с товарищем профессионально наподдавали. Матвей пялится исподлобья. В его глазах страх. Темный, густой. Опыт, после которого не будешь прежним. Меня передергивает.

Представляю, через что они прошли, когда мигалки увидели. Когда их догнали. Когда били и в КПЗ везли. Сердце сжимается от сочувствия к большому, напуганному до смерти ребенку. Запутавшемуся и какому-то совершенно сейчас одинокому.

– Все будет хорошо, – говорю я. – Прорвемся.

Матвей кивает и опускает глаза. Ему стыдно. Я вновь смотрю вперед.

– Спасибо, что взяла наличные, – в сотый раз благодарит Павел, хотя уже перевел мне нужную сумму.

– Это ерунда. Банкоматы повсюду. Паша, ты сейчас куда его? К бабушке?

– Нет. К себе. Бабуля такое не переживет, наверное. Пусть спит спокойно.

– Не говори ей, ладно? – опять раздается бурчание. – По-человечески тебя прошу. Все сделаю, только не говори.

Паша оборачивается и бросает на брата взгляд, от которого хочется плакать.

– Тебя лучше домой, Диана? Уже поздно, – говорит мне.

– Машина у клиники.

– Диана Романовна, как только мы вас высадим, он меня убьет, – шепчет Матвей. – Жестоко и хладнокровно. Если такое случится, помните, что я был в вас влюблен. Платонически.

Я решаю придумать обстоятельства, чтобы остаться с Пашей наедине и дать нам возможность поговорить о Матвее.

– Давай завезем Матвея домой, ему в школу завтра. Пусть спать ляжет. Потом меня до клиники добрось, пожалуйста.

– Хорошо.

Через несколько минут мы въезжаем в малознакомый, но вполне достойный район. Чистые улицы, рабочие фонари. Не страшно.

Останавливаемся у одной из монолитных многоэтажек.

Паша вздыхает, потом смотрит на меня и произносит:

– Давай его проводим и уложим? Мне нужно убедиться, что он в кровать лег. Иначе издергаюсь.

Пульс начинает частить. До этого момента был только Матвей. Я страшно за него переживала, а когда увидела – напуганного, битого и как будто ставшего младше – и вовсе чуть не заплакала. Сейчас же на первый план вновь вырвались «мы». Мы с Пашей, наша страсть и наш разрыв.

Подняться к нему домой и уложить спать Матвея.

– Не надо, Паш, я сам справлюсь. Все окейно будет. Езжайте, – вдруг спохватывается криминальная единица чересчур резво.

– Ты мне уже обещал сегодня. Твое слово не имеет вообще никакого веса. Ноль без палочки ты.

– Хорошо, конечно, – произношу торопливо, опять становясь буфером. – Давай быстро поднимемся. Уже все равно не усну.

Паша на секунду опускает глаза, мешкает. Но, видимо, совесть не позволяет бросить меня одну ночью в машине. Мы втроем выходим на улицу.

Мне туда не надо. Не надо.

Остаться бы в машине и посидеть в социальной сети.

Вместо этого я захожу с братьями в подъезд, потом в лифт. Поднимаемся на восьмой этаж.

Квартира с номером «8А». Паша открывает дверь, мы заходим в коридор. Над головой загорается ослепительный свет. И первое, что бросается в глаза, это женские вещи на открытой вешалке. Розовое пальто, белая куртка, еще что-то.

Мое лицо непроницаемо, я спокойно разуваюсь, хотя сама хочу немедленно уйти. Убежать так, чтобы пятки сверкали! Но мне двадцать пять, у меня, блин, уже в наличии материнский инстинкт. А раз своих детей нет, отрываюсь на студентах. Я обещала Матвею, что позабочусь о нем.

– Диана, проходи, пожалуйста, – говорит Паша. – Извини, немного бардак: мы не ждали гостей.

– Все в порядке. По крайней мере, нет воды на полу, – отшучиваюсь.

– Это шмотки Лиды, она здесь не живет с декабря. Все не сподобится забрать, – объясняет Матвей по-быстрому. – Я говорю, что надо самим выходной взять и отвезти ей. – Он пинает один из пакетов, что лежат горой в коридоре.

– Матвей, ложись спать в комнате, – требует Паша. – Сейчас.

– Слушаюсь, – вздыхает Матвей. Потом шепчет мне: – Спасибо большое, Диана Романовна. Я никогда не забуду вашу помощь. Можете на меня рассчитывать…

– Спать! – рявкает Паша из кухни.

– Жду тебя в пятницу, – отвечаю я.

Матвей уходит в единственную комнату и закрывает за собой дверь. Павел же приглашает за стол.

– Чай, кофе? Давай перекусим и поедем.

– Спасибо, чай. У тебя стильно, мне нравится.