Доверие

Медленно крадусь вперед, оценивая толпу, наблюдаю за тем, как они постепенно смещаются левее, не выпуская гонщиков из поля зрения. Я резко перевожу взгляд в том же направлении как раз вовремя и замечаю кучку спортивных байков, преодолевающих поворот. Пыль взметает в воздух, рев двигателей становится все громче по мере их приближения. Делаю очередной шаг вперед. Они исчезают, поднимаясь на крутой холм, потом опять появляются, взлетают вверх и вновь пропадают из виду.

Земля сотрясается под ногами, вибрации от шума зрителей и техники отдаются в теле. Улыбаясь, я встаю на цыпочки в поисках Ноя.

Мотоциклы проносятся мимо. Желудок куда-то проваливается, когда я приподнимаю голову и замечаю своего кузена. Он отрывается от земли – его тело в черно-оранжевом костюме вытягивается по струнке над рукоятками руля. Я смеюсь и кладу руку на макушку, провожая Ноя взглядом. Внезапно мне хочется сложить ладони рупором у рта и закричать в знак поддержки. Однако я останавливаюсь на полпути, аплодируя вместо этого. Он выглядит очень хорошо.

Ной выглядит великолепно. И он на первом месте.

Тот же зеленый байк, который я видела у дома Ван дер Бергов пару дней назад, не отстает от него. Похоже, это Терренс Холкомб.

Резко развернувшись и улыбаясь, вижу, что дядя по-прежнему поглощен своей работой. Как он может пропустить такое?

Меня парализует чувство зависти. Похоже, Ною очень весело.

Больше не в силах сдерживаться, прежде чем Джейк успеет меня остановить, я быстро перебегаю через трек, едва мотоциклы преодолевают этот участок, и взбираюсь на холм.

Оглядываясь по сторонам, ищу Калеба, но не обнаруживаю его поблизости. Присоединившись к толпе на вершине, протискиваюсь между двумя зрителями. Ной мчит к финишу ноздря в ноздрю с Холкомбом.

Газанув, парень поднимается на заднее колесо, пересекает финишную линию на доли секунды раньше всех остальных и опять приземляется на оба колеса.

Из динамиков доносится громогласный голос комментатора, зрители ликуют, а Ной вскидывает кулак вверх.

Я тихо хлопаю. Это все, на что я сейчас способна, ведь мое сердце бьется слишком быстро. Он молодец.

Даже немного завидую его таланту в таком деле. У меня никогда не было способностей к чему-либо.

Развернувшись, возвращаюсь в тент. Наблюдатели постепенно разбредаются, снова звучит музыка.

Джейк до сих пор занят ремонтом того, что наверняка уже давно в порядке. Я сворачиваю к стенду с закусками, соседствующему с нашим шатром, где покупаю начос[14] с сыром. Откусив маленький кусочек, приближаюсь к своему дяде.

– Хочешь попробовать?

Он смотрит мне в глаза, не обращая внимания на еду.

– Нет, спасибо.

Наблюдая за мужчиной, макаю новый треугольничек в сырный соус.

– Ной очень хорош.

Джейк просто кивает, вернувшись к работе.

Я прищуриваюсь. В чем-то они с моим отцом разные, а в чем-то похожи.

Ханнес не стал бы смотреть мое выступление, потому что ему было бы безразлично. Джейк тоже отказывается поддерживать сына. Почему?

Я собираюсь поставить чипсы на стол и продолжить раздачу наклеек, как вдруг к нам направляется Ной в окружении скопища людей. Он стягивает с себя футболку, швыряет ее на наш стол, дерзко улыбается и выхватывает мои начос. Затем окунает палец в сыр, вытирает его о мой нос, наклоняется и слизывает соус. Я рычу.

– Ной, – поморщившись, отчитываю его, но он лишь смеется.

А я собиралась тебя поздравить. Обойдешься. Вытираю сырный соус и его слюну с носа.

Украв чипсы, парень подходит к отцу.

– Знаешь, я могу принести гораздо больше пользы «Ван дер Берг Экстрим», если меня будут показывать по ТВ.

– Да, и тогда что? – Джейк смотрит на сына. – Что, по-твоему, случится после того, как твои пятнадцать минут славы истекут или травма отправит тебя домой в инвалидном кресле?

Ной горько усмехается.

– Ты хотя бы смотрел? Я победил! Одолел их всех. У меня есть талант, и мне нравятся гонки.

– Мотокросс…

– Это не карьера, – ехидно договаривает за него парень. Кажется, они затрагивали данную тему уже сотни раз. – А сидеть в заточении на пике – это не жизнь. Пора бы тебе уже это признать.

Развернувшись кругом, Ной швыряет мне чипсы и стремительно уходит, по пути приобняв за талию какую-то девушку. Вместе они растворяются в толпе.

Отваживаюсь бросить взгляд на Джейка. Играя желваками, он дергает торцевой ключ против часовой стрелки с таким остервенением, будто вместо болта затягивает рот своему ребенку.

Вот, значит, как.

Несложно понять, что он любит и ценит возможность жить по-своему, подальше от нашей кошмарной семьи.

Однако Ной жаждет чего-то нового. Он не ленивый, безответственный или апатичный. Парень просто несчастлив.

Поставив еду на стол, я подхожу к Джейку и прислоняюсь к столу.

– Он прав? – спрашиваю, слыша объявление комментатора о следующем заезде. – Ты прячешься здесь?

Глянув на меня, мужчина приподнимается, чтобы дотянуться до какой-то детали.

– Опусти рубашку, – ворчит Джейк.

Я изгибаю бровь, усердно сдерживая улыбку.

Он бросает ключ на стол, тяжело выдыхает и качает головой.

– Проклятые дети…