Доверие

— Двести семь человек, сто тридцать пять мужчин и семьдесят две женщины. Дахр медленно сглотнул. Ринальдо принес чашки — осторожно, очень боясь расплескать, закусив губу от напряжения. Руки его крупно дрожали, и несколько капель все же пролилось. Одну чашку Ринальдо подал Дахру — тот поспешно принял ее, — а другую, вцепившись в нее обеими руками, поднес ко рту. Слышно было, как он гулко, булькающе пьет, его щеки чуть вздувались, а морщинистое горло проседало при каждом глотке.

— Это произошло быстро, — произнес он потом, отстранив чашку. — Пей. Совсем мгновенно.

— Не хочу, — ответил Дахр, глядя в пол.

— Тебе не холодно здесь? — заботливо спросил Ринальдо, ставя чашку на стол. Чашка резко стукнула. — Ты ведь совсем тропический, даже рубашку не надел…

— Что вы теперь будете делать? — спросил Дахр. Он так и сидел с чашкой в руке.

— Твой отец решит, — отрубил Ринальдо. — Если ты не станешь пить, дай тогда мне, хорошо?

Дахр протянул ему чашку и спросил с усилием:

— Причины неизвестны? Ринальдо выпил.

— Пожалуйста, сделай мне еще, — попросил он. Дахр поспешно вскочил, бросился к бару.

— Чашки три сразу. Причины… Взрыв нейтринных запалов при переходе в надпространство. Отчего — один бог знает.

— Сколько всего рейсов совершили надпространственные корабли?

— Шестьсот восемьдесят два — за все семь лет, что мы знаем надпространство.

— И именно сегодня — такое…

— Да. это впервые… И главное — головной корабль. Начальный запас техники — весь ушел…

— И двести семь человек. Ринальдо помолчал.

— И двести семь человек, — согласился он.

Дахр принес чашки, и Ринальдо немедленно прильнул к одной из них. Дахр продолжал стоять.

— Что мы теперь будем делать? — опять спросил он. Ринальдо, не переставая пить, пожал узкими плечами.

— Сколько стоит день?

— Сто тысяч человек для первой фазы, — ответил Ринальдо, отставляя пустую чашку. — Затем в эн раз больше, в зависимости оттого, сколько кораблей мы станем отправлять в сутки.

— Как не повезло…

— Что говорить.

Дверь с махом распахнулась, вздулись и заколыхались портьеры, в кабинет на миг ворвался рев аплодисментов, и, несомый ими, словно парусный корабль свежим фордевиндом, влетел огромный, радостный Чанаргван. Дахр повернулся к нему. Чанаргван автоматически сказал, повелительно взмахнув рукой:

— Сиди, сиди…

Он сбросил свою роскошную куртку прямо на кресло, смотав ее в какой-то невообразимый комок, а сам шумно бухнулся на нее. Уставился на Ринальдо круглыми глазами; улыбка висела, как приклеенная, на его сочных коричневых губах.

— Ну, что там? Я так и не понял.

— Понял, — ответил Ринальдо.

— Какого дьявола, — буркнул Чанаргван. Взял чашку с соком, поднес к лицу, брезгливо понюхал. — Что за мерзость… Шкет, сделай мне покрепче…

Дахр нехотя двинулся к бару.

— Ну, скоренько, скоренько, — отрывисто бросил Чанаргван. — Естественно, никто не уцелел.

— Естественно, — медленно повторил Ринальдо.

— Так… — Чанаргван поскреб обеими руками у себя в затылке. — Хорошо хоть, что головной, а вот если бы рванул пассажирский, сразу сто тысяч народу к праотцам… Прах их побери, нашли время взрываться! Что делать-то, старик?

Дахр принес бокал с густой, опалово поблескивающей жидкостью. Чанаргван перехватил бокал у него из рук и, далеко запрокинув голову, одним махом выплеснул жидкость в свой бескрайний разинутый рот. Передернулся, поставил бокал и с полминуты сидел молча, неподвижно, с полуприкрытыми глазами, прислушиваясь к ощущениям у себя внутри.

— Ринальдо, черт, — сказал он потом, широко распахивая глаза. — Ты ведь уже придумал, что надо. Ну?

— Вывод очевиден, — ответил Ринальдо.

Дахр стоял за спиной отца, медленно поводя головой то на макушку сидящего Чанаргвана, то на лицо Ринальдо.

Ринальдо встряхнул лысеющей головой, щеки его, обвисшие и мягкие, дрябло заколебались, разевая и вновь захлопывая морщины.

— Четыре на сто тысяч — четыреста тысяч человек не сделают погоды. Прекратим старты на эти четыре дня под благовидным предлогом. За это время постараемся вновь успеть сконцентрировать первоначальный запас техники, и вновь пошлем транспорт с нею и минимумом обслуживающего персонала. Начнем все сначала. За это время — попробуем сообразить, почему произошла катастрофа. Мобилизуем всех пространственников — кто у нас? Массачусетский филиал, Новосибирский филиал, Лунный филиал. Ганимедский филиал…

— Так, — сказал Чанаргван. — все прекрасно. Абсолютная чушь.

— Ты так считаешь? — спокойно спросил Ринальдо. Он знал, что Чан будет возражать. И он хотел, чтобы Чан уговорил его отказаться от этого плана. Он не верил в свой план. Он не верил, что удастся выяснить причину. И он хотел избавиться от необходимости сообщать о катастрофе — потому что это сразу собьет даже тот небольшой энтузиазм, который удалось создать вокруг идеи переселения.

— Конечно! Прежде всего… Откуда это в тебе? Ты что, не понимаешь, что этим решением мы убьем четыреста тысяч народу?

— Мы считаем не на тысячи, Чан.

— Но разве ты не чувствуешь себя убийцей, старик? А?! Я чувствую. И я не хочу! Ринальдо допил остатки сока.

— Что ты предлагаешь?