Доверенное лицо

— Послушайте, сэр, не видели ли вы…

— Там наверху.

Он обогнул дом и понесся через двор. Уполномоченный вопил, свесившись из окна:

— Констебль, вон он! Вон!

Он продолжал бежать, двор был пуст. Вдруг он услышал позади крик и глухой стук — констебль поскользнулся и упал. Чей-то голос рядом скомандовал: «Сюда, приятель», — и он автоматически повернул к уборной. Все произошло в одно мгновение. Кто-то сказал: «Подсади его», — и он понял, что перемахнул через стену. Он тяжело плюхнулся на корточки около мусорного ящика и снова услышал шепот: «Тихо». Он оказался за забором в маленьком садике, несколько квадратных футов редкой травы, тропинка из шлака, косматый кокосовый орех, болтающийся на веревочке, зацепленной за выступ кирпича в заборе для приманки птиц.

— Что вы делаете? Для чего? — спросил он.

Садик показался ему знакомым — ну да, это же садик миссис Беннет. Она не замедлит позвать полицию. Он хотел объяснить им, но все исчезли. Он был один, как мешок с трухой, который перебросили через стену и забыли о нем. На улице слышались крики. Он опустился на колени, вялый и бессильный, как огородное пугало. Мысли путались. Ему было тошно, снова закипала злость. Его опять пытаются загнать в угол. Для чего? Он конченый человек. Тюремная камера казалась отсюда островком спокойствия. Он сделал все, что мог. Он сел на землю и опустил голову на колени, чтобы прошло головокружение. Он вспомнил, что у него ничего не было во рту после пирожного на вечере в школе энтернационо.

И снова чей-то торопливый шепот совсем рядом:

— Вставайте.

Он поднял голову и увидел трех юнцов.

— Кто вы?

Они, ухмыляясь, смотрели на него. Старшему едва ли было больше двадцати. У них были детские, округлые, но диковатые лица. Старший ответил:

— Не имеет значения. Пойдемте в сарай.

Как во сне, он повиновался им. В темной конуре едва хватало места для четверых. Они присели на куски угля и обломки старых ящиков, приготовленных для растопки. Сквозь дыры в стене пробивался слабый свет. Он сказал:

— Для чего все это? Миссис Беннет…

— Старуха не пойдет за углем в воскресенье. Это известно, она такая…

— А сам Беннет?

— Он уже наклюкался.

— Кто-нибудь все-таки мог заметить?

— Не-е. Мы следили.

— Будут искать по домам.

— Без ордера они не могут. А судья — в Вулхэмптоне.

Он сдался и устало сказал:

— Наверное, я должен вас поблагодарить.

— Плевать на вашу благодарность, — сказал старший из трех, — у вас ведь есть пистолет.

— Да. Револьвер.

Парень сказал:

— Шайке нужен этот револьвер…

— Вот как! А что за шайка? Это вы?

— Мы самые. Точняк.

Они жадно уставились на него. Он уклончиво сказал:

— Что случилось с полицейским?

— Наши дружки об этом позаботились. — Младший паренек задумчиво погладил лодыжку.

— Чистая работа.

— У нас организация, — сказал старший.

— И нас десятки.

— Нашему Джо однажды всыпали. Выпороли.

— Понятно.

— Шесть розог получил.

— Это было до того, как мы организовались.

Старший повторил:

— Теперь нам нужен ваш пистолет. Вам он больше не понадобится. О вас заботимся мы.

— Заботитесь?

— Мы все устроили. Вы останетесь здесь, а когда стемнеет и пробьет семь, двинетесь вверх по Пит-стрит. Все в это время пьют чай или сидят в церкви. За церковью увидите аллею. Стойте там и ждите автобуса. Крики проследит, чтобы все было в порядке.

— А кто этот Крики?

— Один из наших. Он кондуктор. Он позаботится, чтобы вы благополучно добрались до Вулхэмптона.

— Вы все обдумали. Но зачем вам пистолет?

Старший наклонился к нему поближе. Лицо у него было бледное, без кровинки, глаза пустые, как у пони, заезженного на подземных работах. И никакого в них не было бешеного анархического задора. Вся анархистская идея сводилась, кажется, к желанию отчебучить со скуки что-нибудь запретное.

— Мы слышали, что вы там говорили. Вы не хотите, чтобы шахта работала. Можно это сделать. Нам все равно.

— Разве ваши отцы не работают на шахте?

— А нам-то что до этого?..

— Но как вы это сделаете?

— Мы знаем, где хранится динамит. Нужно только взломать склад и высыпать в шахту заряды. На полгода хватит разбираться!

У парня скверно пахло изо рта. Д. почувствовал отвращение.

— А в шахте никого нет?

— Ни души.

Его долг использовать и эту возможность. Но он колебался.

— А зачем пистолет?

— Собьем пулей замок на складе.

— А умеете пользоваться оружием?

— Не беспокойтесь.

Он сказал:

— У меня последняя пуля…

Они сидели в сараюшке, сгрудившись. Их руки почти касались его рук, изо ртов несло кислятиной. Ему казалось, что его окружает стая животных, для которых тьма — естественная среда обитания, в то время, как он мог видеть только на свету. Он спросил:

— А вам-то зачем все это нужно?

Равнодушный детский голос ответил:

— Да так, для забавы.

«Петля по мне плачет», — подумал он и вздрогнул.

— Ну а если кто-то окажется в это время в шахте?

— Мы проверим, что мы себе — враги?