Довакина нет, но вы держитесь (СИ)

– Работорговлю давно запретили, – тактично напомнила я. – А где Аркадия?

– Откуда ж мне знать, – Белетор облокотился на свой прилавок и со скучающим видом подпёр щёку кулаком. Похоже, решил, что я ничего покупать и продавать не собираюсь.

– А ты случайно не интересуешься скупкой ингредиентов?

Белетор прикинул что-то в мозгу, выпрямился и снова взглянул с показательной скукой.

– Не знаю даже, – протянул бретонец. – По цветочкам здесь Аркадия. У нас с ней уговор.

– А что у тебя есть на продажу?

– Всякая всячина и прочие безделицы! – выдал дежурную фразу торговец. – Оружие, шкуры животных, красивые платья, книги заклинаний кое-какие держу, камни душ есть…

– Книги заклинаний? – вспомнила о грязевых крабах и подумала, что не помешают защитные чары, которые мне отказался продавать Фаренгар.

– Да, кое-что, – Белетор вытащил на стойку несколько книг в цветных обложках. – Оберег, Призыв кинжала, Дубовая плоть…

Знакомое название заинтересовало, но открыто показывать свой интерес перед этим человеком я никогда бы не решилась.

– И сколько ты хочешь, скажем, за Дубовую плоть? – с небрежным видом разглядывая предложенное, спросила я.

– Сто двадцать, – не задумываясь, выпалил торговец.

«Фиксированная цена!» – пролетело в голове.

– Возьму, если купишь мои ингредиенты.

– По рукам! – обрадовано воскликнул Белетор, что меня несколько смутило. Думала, что осталась в выигрыше, истратив на книгу заклинаний только сотню монет, но радость бретонца заставила меня усомниться, а не продешевила ли я. Он не знал, что не так давно мне предложили за такую цену исследовать какие-то очень опасные руины.

Когда книга заклинаний оказалась в руках, и я коснулась пальцами прохладного гладкого переплёта из кожи, меня одолели мысли иного плана. А выучить-то я это смогу? Умирать от клешней гигантских крабов не хотелось, а стремительно заканчивающиеся цветы вынуждали придумывать что-то совершенно мне не свойственное. Впрочем, дела кухонные отодвигали на второй план всякое стремление к познанию магических истин. Для этого нужно время и тишина, а у меня нет ни того, ни другого.

Когда я вернулась на кухню, Садия мыла полы в зале, намотав тряпку на длинную швабру. Хульда уже поставила похлёбку в котле на огонь.

– Что-то ты сегодня быстро, – хозяйка мельком взглянула на меня. – В грозу попала?

– Нет, обошлось, – я направилась к редгардке. Надо рассказать последние новости своей соседке.

– Там, кстати, молния в Златоцвет ударила, – поделилась я информацией.

– Да ты что! – лицо Хульды вытянулось, брови поползли на лоб, добавив ему три глубокие продольные морщины. – Последи-ка за залом, Джулия! Я скоро вернусь.

Хозяйка покинула трактир, громко хлопнув дверью, а я застыла на пороге между кухней и залом, где тлеющий очаг обдавал сухим теплом. В зале обедал один постоялец, поэтому я двинулась к Садии, подозрительно косясь в сторону мужчины.

– Надо поговорить.

Официантка прервалась и обратила на меня внимание.

– Там два каких-то мужика из ваших спрашивали женщину-редгардку, – тихо сказала я, наблюдая за реакцией Садии. Она остолбенела, перекосилась от ужаса, глаза расширились, губы сжались в тонкую изломанную линию.

– Нет! – охнула Садия. – Что ты сказала им?

– Ничего, – неуверенно выговорила я. – Что никого не видела…

Девушка некоторое время стояла столбом, сжимая в руках швабру.

– Наверное, мне нужно вернуться к работе, – её вмиг опустевший взгляд скользнул по моему лицу, и она отвернулась.

Не так проста эта женщина, и дело вовсе не в удравшем ухажере. Может, она сбежала, потому что её обижали или… Фантазия у меня была богатая, и я подумала, что будет лучше отбросить в сторону лишние думы о чужой личной жизни. Стойка, в конце концов, сама себя не протрет, а похлёбка сама себя не перемешает.

***

К вечеру в «Гарцующую Кобылу» стягивалась самая разномастная публика со всего Вайтрана. Здесь становилось шумно и душно, запахи еды, браги, пота и дыма сливались в единую тяжёлую смесь, дышать которой было практически невозможно. До самой глубокой ночи я дежурила у вертела, следила за тем, как мясо готовится над огнём, и, слушая звуки пьяного веселья, откровенно скучала.

Когда очередная порция оленины подрумянилась до хрустящей корочки, я положила её на керамическую тарелку, украсив жареным луком-пореем, и поняла, что Садия там зашивается, разнося напитки. Редгардка порхала между столиками и только успевала, что подавать наполненные кружки и забирать пустые.

Я с тарелкой направилась к Хульде. Пока преодолевала зал, два раза ущипнули за ягодицу. Что особенно обидно – дважды за одну и ту же, от чего теперь справа неприятно жгло. Сноровка Садии в вилянии бедрами у меня еще не выработалась. В госпитале и в Легионе руки распускать было не принято.

– Это чьё? – поинтересовалась я у хозяйки.

– Оленина? – она даже не подняла взгляда от бочки с медом, откуда наполняла очередную жестяную кружку. – Это Утгерд. Столик в углу.

Я направилась к цели.