Дот

— Это полбеды, а вот за пропаганду по головке не погладят, — беспокоился Коваль. Если бы он знал, что она пустила в дом Волковых диверсантов, то вообще бы не захотел с ней разговаривать. Катя, Катя и кто тебя за язык тянул?

— И летчика они хотят повесить на меня, — чуть не плакала Катя.

— Я боюсь Гриша! Мне страшно! — уже реально начинала она плакать. Он взял ее за плечи и встряхнул.

— Возьми себя в руки. Тебе надо уехать. Я напишу записку матери, и ты возьмешь у нее деньги, а потом…, - она не дала ему закончить.

— Поздно Гриша, они уже здесь! За мной уже приехали.… Не будет для меня ни какой эвакуации, — рухнули все планы Ереминой.

Глаза мужчины потускнели. Мимо цокая каблучками, проходила Соня с коробочкой для шприцов в руках.

— Софья Егоровна, можно вас? — окликнул ее военврач. Она остановилась и мило улыбнулась. Действительно мило и открыто, а не как человек, который желает тебе зла или злорадствует.

— Соня, ты бы не могла вывести Катю на улицу, подышать свежим воздухом и желательно через прачечную?

Операционная сестра непонимающе посмотрела на военврача, но задавать лишние вопросы не стала. Коваль неожиданно обнял Еремину и поцеловал ее в губы, не стесняясь присутствия Софьи Егоровны.

— Уходи, — оттолкнул он от себя любимого человека.

— А как же ты?

— Уходи, говорю. Они меня не тронут.

Соня, как проводник двинулась вперед, а Екатерина следом. Они дошли до запасной лестничной площадки, а Григорий все еще стоял в коридоре, провожая их взглядом. Прежде чем скрыться из глаз она услышала последние его слова: — «Катя, я тебя люблю!»

Еремина шла следом за медсестрой, понурив голову.

— Что случилось? — поинтересовалась Соня. Москвичка решила поделиться с девушкой своей проблемой.

— На меня донос написали. Обвиняют в смерти летчика, провокационных высказываниях относительно Красной Армии и моральном разложении. Начальник госпиталя вызывал и сильно ругался, — призналась Катя.

— Сказал, что мной займутся компетентнее органы.

— Молодец! — неожиданно поддержала такие действия медсестра. Катька даже приуныла, не получив поддержки.

— Я знаю, кто стуканул. Надька от ревности совсем с ума сошла. Не любит ее Григорий Семенович, вот она на тебе и отыгрывается. А доносик они с «Мегерой» строчили. У Надьки бы ума не хватило. Ты на Павлова зла не держи. Он реагировать был должен, а то и сам улетит вместе с тобой. Правильно сделал, что предупредил за компетентные органы. Теперь знаешь, кого боятся.

— Ты так говоришь будто бы не комсомолка, — даже засомневалась Катерина в искренности знакомой.

— А я и не комсомолка. Не приняли меня. Моего отца в 1930 году раскулачили. Теперь мне дорога в комсомол закрыта, — открылась Соня.

— Так ты? — не успела москвичка полностью сформулировать вопрос, как последовал ответ.

— Не надо Катя. Я же не лезу к тебе в душу?

Доходчивый ответ. Софья провела ее через прачечную на тыльную сторону госпиталя.

— Вот и все. Мой тебе совет, на вокзале, базаре и других подобных местах лучше не появляйся. Там быстро найдут. Прощай! — сказала Соня и вернулась в здание.

Глава 5

Оглядываясь по сторонам, Еремина ускоренным шагом удалялась прочь от госпиталя. По задворкам вынырнула на одну из главных улиц и, обогнув застрявшую в луже повозку, едва не попала под колеса грузовика. Водитель нажал клаксон и успел ударить по тормозам.

— Куда прешь, дура? — заорал шофер. Перепуганная москвичка стояла перед капотом полуторки. Дверца автомобиля открылась, и на подножку ступил молоденький лейтенант.

— Катя? Это вы?

— Сережа? — узнала она военного. Офицер мгновенно оказался рядом.

— Вы в больнице теперь работаете? — кивнул он на форму одежды девушки.

— Санитарка я, в 431 госпитале, была, — подумав, ответила она.

— Уволили меня, — внесла Екатерина ясность.

— И куда вы теперь? — интересовался парень.

— Не знаю. В наш дом упала бомба. Тетю убило. Я осталась совсем одна. Без дома, без работы. Пропаду я здесь, — давила Еремина на жалость, не гнушаясь обманом. Как здесь без него? Не скажешь же правду? Мимика на лице военного изменилась. У лейтенанта явно шел процесс переваривания полученной информации. Парень, как порядочный человек предлагавший поход в ЗАГС, боролся между долгом и желанием помочь девушке.

— А ты куда едешь? — решила Катя склонить чашу весов в свою сторону. Теперь в связи с началом боевых действий маршрут движения грузовика не являлся военной тайной.

— К нашему ДОТу. Мы там теперь оборону держим, — признался лейтенант.

— Сережа, возьми меня с собой, — неожиданно попросила Еремина, не зная другого способа, как покинуть город. Такая просьба выбила молодого человека из колеи.

— Куда? В ДОТ? Нельзя!

Катя пошла на более радикальные меры. Она повисла у парня на шее, чем вызвала удивление у водителя.

— Не бросай меня, миленький! Я могу быть санитаркой, кухаркой, кем хочешь, только не оставляй меня.

Насчет кухарки она конечно преувеличивала. С кулинарией у Ереминой было не очень хорошо.

— Товарищ лейтенант, так мы едем? — плаксивым голосом спросил водитель.