Досужие размышления досужего человека

Мне хочется верить, что твою историю, Золушка, человечество придумало ради простой морали: будь хорошей, девочка. Учись смиренно принимать испытания. Будь доброй и кроткой, не ропщи на судьбу, и когда-нибудь принц прискачет к тебе на белом коне. Будь храбрым и честным, мальчик. Работай усердно, учись терпеть, и, если будет на то воля Божья, ты заработаешь достаточно денег, чтобы вернуться в Лондон и жениться на хозяйской дочке.

Мы с тобой, добрый читатель, можем преподать этим детям хороший урок. Мы знаем, что путь праведника не ведет к богатству, а скорее уводит в противоположную сторону, иначе как объяснить наши скудные доходы? Честность — самая большая роскошь, которую человек может себе позволить, а добродетель влачит свои дни в скромном жилище на окраине. Возможно, в том и заключается мудрость мира, что сказки необходимы нам как воздух.

Я знаком с одной весьма толковой юной особой. Она умеет читать и писать, знает таблицу умножения на шесть и яростная спорщица. Типичный представитель современного человечества и его отношения к капризам судьбы. Как-то раз мне довелось подслушать разговор моей юной приятельницы с некой достойной дамой, призванной знакомить ее с мудростью мира.

— Сегодня я была примерной девочкой?

— Пожалуй.

— Интересно, сводит ли папа меня в цирк?

— Если и дальше не будешь капризничать, отчего ж не сводить?..

Пауза.

— В понедельник я тоже была паинькой, помнишь, няня?

— Ну, почти…

— Нет, была, была, ты сама так сказала!

— Ладно, была. Ты вела себя лучше, чем обычно.

— А меня не взяли на пантомиму!

— Потому что твоя тетя приехала без приглашения, и папа не смог купить лишний билет.

— Правда?

— Да.

Снова пауза.

— Как думаешь, сегодня тетя приедет?

— Вряд ли, с чего бы ей приезжать?

— Только бы не приехала! Я так хочу в цирк! Видишь ли, няня, если я не попаду в цирк, то сильно разочаруюсь.

Возможно, мир и впрямь мудр, обещая нам цирк. Поначалу мы верим, но с годами, увы, разочаровываемся.

© Перевод М. Клеветенко

Об особой ценности того, что мы намерены сделать

Я помню многое, даже то, что мало кто помнит. И я не жду, что ты, читатель, вступивший в прекрасную пору зрелости, которую беспечная молодость зовет средним возрастом, благосклонно отнесешься к моим воспоминаниям о временах, когда успехом пользовались журналы вроде «Любителя». Цель сего издания была донельзя благородна — привить читателям самостоятельность, научить их зависеть только от себя.

Так, одна из статей повествовала, как изготовить цветочный горшок из консервной банки, другая — как превратить бочонок из-под масла в вертящуюся табуретку для рояля, третья открывала секреты преобразования старых шляпных коробок в жалюзи. Если мне не изменяет память, это провозглашалось основным принципом уважаемого издания — своими руками смастерить что-то из материала, для этого не предназначенного, причем чем менее подходящим кажется материал, тем лучше.

Две страницы автор статьи расписывал, как превратить старую газовую трубу в стойку для зонтов. Не могу представить предмет, менее пригодный для этой цели; ежели таковой нашелся бы, автор непременно поспешил бы поделиться своим открытием с благодарными читателями.

Помню рамы для картин, изготовленные из пробок от имбирного пива. Собираете пробки, находите картину — и дело сделано. Количество пива, выпитого в процессе сбора материала, а равно и воздействие напитка на физическое, духовное и моральное состояние изготовителя рамок, в расчет не берется.

Я подсчитал, что для картины среднего размера требуется сто шестьдесят бутылок. Вряд ли после такого количества пива кто-нибудь способен сохранить интерес к изготовлению рамок, не говоря уже о самой картине. Впрочем, этот аспект меньше всего занимал «Любителя».

Один знакомый юноша, сын садовника сестры, как описал бы его дружище Оллендорф[13], набрал достаточно пробок, чтобы сделать рамку для дедушкиного портрета. Результат, мягко говоря, не впечатлял, да и жена садовника не пришла в восторг от творения сына.

— Зачем все эти пробки вокруг дедушки? — спросила она.

— Это же рамка! — последовал возмущенный ответ.

— Вижу, что рамка, но почему из пробок?

— Так написано в журнале.

Пожилую даму не удовлетворил ответ сына.

— Теперь портрет совсем не похож на папу, — вздохнула она.

Юноша надулся, и его можно понять: кто из нас любит критику?

— А на кого он похож?

— Не знаю, за этими пробками дедушка совсем потерялся.

Разумеется, почтенная дама права, хотя некоторым художествам такие рамки пошли бы только на пользу; я сам видел приглашение на похороны, улучшенное подобным способом. Однако в большинстве случаев рамка из пробок только заслоняет картину, честным изготовителям рамок давно пора это признать.

— И впрямь смотрится чудовищно, — говорил мне один из таких энтузиастов, когда мы стояли посредине комнаты, разглядывая картину на стене. — Зато рамка изготовлена своими руками, вот что важно!

Вероятно, его следовало понимать в том смысле, что данное соображение служит оправданием рамкам из пробок, и не только им.