Достойный высший суд

– Нет, но ты была далеко, и твой собственный Дар исцеления решил спрятать твою тьму не только от мира, но и от тебя самой в первую очередь. Шок после нападения был слишком сильным, и сознанию требовался покой, поэтому твоя способность намеренно оторвала тебя от связи с легионом. Всё было скрыто настолько глубоко внутри, что даже каиданцы не чувствовали, стоя рядом. А Даян и Айла, будучи далеко, тем более не ощущали связи.

– Откуда ты всё знаешь?

– Даян пришёл и рассказал. Айла показала часть твоих воспоминаний, чтобы я помог им понять, как тебе удавалось оставаться скрытой так много лет.

– Думаешь, Дар может сам в какой-то степени определять, что для меня лучше?

– Скорее не сам Дар, а чувство самосохранения, – учтиво поправляет отец Аниса. – С тобой сработало именно оно, а способности просто защитили твоё сознание.

– Что произойдёт с нашей силой дальше? Даян станет королём, его ребёнок унаследует силу. Изменится ли что-то у меня и какие способности могут быть у моих детей?

В глазах учителя появляется тень сожаления, оно меня тревожит, но он моргает, и всё исчезает. Лицо собеседника вновь становится расслабленным. Вероятно, мне показалось.

– Нет. Дар Илоса проявится только у детей того, кто возьмёт корону. То есть в вашем поколении у Даяна. Ваши с Айлой силы не изменятся, но у ваших… детей их не будет. Может, разве что слабый отголосок. Здесь, вероятно, Дар сохраняет сам себя, чтобы дробиться как можно меньше и оставаться при правителях. Передавайся он всем детям, то у нас сейчас было бы множество людей с Дарами от самих Первых. Единственным исключением за всё время стала ветвь Сильвии Эгеланн, – мужчина понижает голос и подбородком кивает в сторону Мальты, я не оборачиваюсь, чтобы не привлекать её внимание. – Возможно это наказание для потомков Исара за то, что они отреклись от родной крови просто из-за отсутствия способностей.

Я рассеянно киваю, но меняю тему, вспоминая, что нужно ещё многое узнать:

– Что ты знаешь о легионе?

Серош пристально смотрит мне в глаза. Я помню, что он узнал демонов в день совещания. Я отчётливо слышала произнесённое им слово.

– Достаточно. Но в день встречи с тобой я вновь увидел их так близко, впервые за многие годы. Был удивлён, что ты можешь с лёгкостью их призвать. Сарир это не удавалось, на её зов они не приходили. Однако она могла сдерживать демонов, если вдруг они оказывались поблизости.

– Почему тогда я могу их звать?

– Я не уверен, Ойро, – со вздохом поражения признаётся учитель. – Ваше поколение самое странное. У меня есть разве что домыслы. В твоей матери сочетались Дар призывать тьму, как у тебя, и Дар её контролировать, как у Айлы. Именно контроля легион боится, не любит его. Но у вас с сестрой он разделён. Возможно, именно его отсутствие так тянет их к тебе.

Собеседник бросает встревоженный взгляд в окно, замечает, что большая часть дня уже позади, и торопливо встаёт.

– Мне нужно идти, Ойро. Но если у тебя есть вопросы по легиону, то стоит узнать у ахны, уверен, что она знает достаточно, чтобы тебе помочь.

Я киваю, не смея задерживать советника. Под конец нашего первого занятия передо мной вырастает внушительная стопка литературы. Напоследок отец Аниса слегка кланяется мне, поправляет свой красный халат, расшитый золотыми нитями, и покидает библиотеку.

Морща нос от сильного запаха пыли, я поднимаю стопку книг, чтобы унести её к себе в комнату. Проходя мимо Мальты, вспоминаю про её просьбу встретиться. Серош сказал, что она что-то да знает про легион, однако я всё ещё зла на женщину за её постоянную скрытность. Дохожу до самого выхода из библиотеки, игнорируя исарийку, но замираю, так и не распахнув дверь наружу. Злюсь на себя, нерешительно мнусь, делая шаг то в одну сторону, то в другую, но в итоге всё-таки возвращаюсь и сажусь в кресло напротив Мальты, шумно опуская свою ношу на пол.

– Ты хотела поговорить, – нехотя бросаю я, глядя в тёмные глаза.

Не ожидая меня увидеть, она откашливается и делает глоток воды из стакана, а только потом начинает говорить.

– Да, спасибо, что пришла.

– Ты нашла что-нибудь, что может помочь Дарену? – перехожу я к делу.

– Не совсем.

Я хмурюсь, подумывая встать и уйти, но исарийка, как будто чувствуя, хватает меня за запястье, удерживая в кресле.

– Я знаю, что ты злишься на меня, Ойро. Знаю, что подвела тебя. Но есть кое-что важное, что ты должна знать. Или вспомнить, если знала раньше.

Я мешкаю, перебирая в голове варианты, что могут означать её слова, а старуха пользуется моментом и продолжает:

– Кровь, девочка. Всему виной кровь.

Она всегда начинает с конца или с середины, чтобы зацепить и заставить слушать. Я остаюсь сидеть, заглотив наживку:

– О какой крови ты говоришь?