Достойный высший суд

Анис провожает девушку взглядом с улыбкой на губах, но, когда поворачивается ко мне, я прекрасно замечаю, что улыбка скорее вежливая, а глаза остаются серьёзными, даже удивительно холодными.

– Что случилось? – твёрдо спрашиваю я, уверенная, что поведение девушки не показалось мне странным. – Что с Дилей? Она болеет?

– Нет, кажется, с ней и вправду всё хорошо, любовь моя.

– Тогда зачем ты это делаешь?

– Что? – искренне недоумевает он.

– Спрашиваешь, хорошо ли она ест.

– Я переживаю, вот и всё.

– Анис, – настаиваю я, понимая, что он увиливает.

– Хорошо, – сдаётся он, и дежурная улыбка исчезает. – Она призналась мне в симпатии несколько дней назад, а я ей отказал.

– Почему? Она тебе не нравится? – Теперь я спрашиваю осторожнее, не уверенная, что имею право влезать, но Назари совсем не выглядит смущённым.

– Нет. Она красивая, но никакой речи о любви и быть не может. А со служанками из дворца я не встречаюсь. Мне не нужны неприятности.

– О чём ты?

– О том, что отношения станут натянутыми, когда мы разойдёмся, а я этого не хочу. Она не первая здесь, кто признаётся мне в этом, но ни с одной работающей в нашем доме девушкой я не стану встречаться. Мы ценим почти семейные и преданные отношения среди прислуги и то, что они отлично хранят наши секреты. Заменить даже одного человека – это впустить кого-то незнакомого, подвергнуть тебя, Айлу и Даяна риску. Несколько приятных ночей того не стоят, – твёрдо подводит итог друг.

– Но ты ведь не можешь знать, что всё ограничится несколькими ночами, может, ты начнёшь с кем-то встречаться и полюбишь всем сердцем, – неуверенно отвечаю я, удивлённая подобными мыслями.

Анис легко сходится с людьми, а с девушками тем более, но странно слышать, что о любви он почти не думает. Назари, вероятно, понимает мои мысли, привычная улыбка возвращается, и он целует меня в лоб.

– Не переживай о моём счастье. Временами я встречаюсь с девушкой в городе.

– И не одной, кажется, – невольно вставляю я, припоминая слова Айлы и Самии.

– Сейчас я счастлив, как никогда прежде, ведь ты жива и снова дома, любовь моя, – игнорирует он мой выпад.

– И твоя девушка совсем не против, что ты меня так называешь?

– Тебя и Айлу, – с неизменной улыбкой поправляет меня Анис. – Так я называю и буду называть только вас.

– Почему?

Теперь он молчит, внимательно разглядывая моё лицо. Возможно, моё недоумение его удивляет. Мимо нас проходят ещё несколько служанок, и Анис подводит меня поближе к дверям моей комнаты, чтобы разговор никто не слышал.

– Потому что вас я люблю. Всех Калануа. Это та любовь, Ойро, в которой я ни на мгновение не сомневаюсь. Она не подвержена времени или событиям. Это чувство к вам никогда не изменится и всегда будет со мной, оно вечна. И вряд ли я смогу полюбить кого-то так же сильно, как вас.

– Ты знаешь, какие слухи о вас… о нас ходят на Континенте? – поправляю себя, вспоминая, что тоже отношусь к семье Калануа.

Теперь рассказ Элиота в пещерах приобретает новый вид.

– Какие? – весело интересуется Анис.

– То, что Калануа жестоки, а Назари нам то ли родственники, то ли любовники, – жалуюсь я.

– Восхитительно. Это самое точное определение для описания нашей семьи.

Анис смеётся, когда я пытаюсь несильно пихнуть его в живот. Он моментально прикрывает рукой торс, но продолжает посмеиваться.

– Мы действительно жестоки, Ойро. Многое произошло, пока тебя не было. – Его внезапно серьёзный тон меня тревожит, но настроение друга легко меняется. Я моргаю, и он вновь мне улыбается. – А Назари и вправду вам семья, но и любовниками могут стать. Взгляни на Самию и Даяна.

Я вспоминаю про Рушана, который спал в комнате Айлы в Цере, но захлопываю рот, прежде чем вопрос вырвется наружу. Я не имею права интересоваться подобным у них за спиной. Если что, я могу спросить у сестры.

– Я влечения ни к тебе, ни к Айле не испытываю, – прямо в лицо говорит Анис, – однако мне кажется, что три имени Калануа были вшиты в моё сердце ещё в момент моего рождения. Такова связь между Калануа и Назари, Ойро. – Анис говорит с трепетом, и я ни секунды не сомневаюсь в том, что его любовь к нам настолько сильна, потому что я прекрасно разделяю его чувство. – А потом ещё появились Рушан и Самия. Их имена, конечно, в сердце мне изначально никто не записывал. С ними пришлось встретиться и подружиться. Но и они со временем заняли там многовато места, а сердце у меня не резиновое, – с притворным раздражением заканчивает рассказ друг. – Поэтому сомневаюсь, что когда-либо смогу разместить там кого-то ещё.

Он ответил на мои вопросы, но я продолжаю стискивать его запястье, внезапно не желая отпускать друга. Тот замечает, что мои пальцы сжимаются сильнее.