Достойный высший суд

Мы выходим в сады, чтобы прогуляться и насладиться тёплой погодой. Послезавтра наступит наш с Айлой день рождения – первый день зимы. Но здесь пустыня, и погода похожа на первый месяц осени на Островах. Мягкая и тёплая, только по ночам холодно, поэтому приходится закрывать окна и кутаться в пуховое одеяло.

– Тебе здесь нравится? – скромно спрашиваю я.

Знаю, что Паргада потрясающая, но мнение старого друга для меня крайне важно. И я неловко мнусь, дожидаясь его вердикта.

– Очень. Здесь намного волшебнее, чем я представлял. После нашего путешествия по пустыне я и не думал, что Илос может быть таким красочным, – машет он рукой в сторону обильной зелени садов.

Благодарно беру парня за руку и понимаю, что нет тех неловких чувств, которые пытались цвести между нами в пустыне. Одинокое путешествие и неизвестность будущего играло с моим разумом, подталкивая к неправильным выводам. Я знаю, что люблю Дарена, однако это дружеские чувства, и не более. Сейчас я ощущаю тепло и спокойствие, радуясь, что почти все дорогие мне люди со мной и в безопасности. Дарен смотрит на меня с такой же теплотой, но и в его взгляде больше нет того неясного голода. Он обнимает меня за плечи, губами касается виска и трётся щекой о мои волосы специально, чтобы испортить причёску. Друг смеётся, когда я понимаю причину его наигранной нежности и вырываюсь из объятий.

Дарен рассказывает мне, что Эол заботился о нём лучше, чем кто-либо в Каидане. Он отказался возвращать его в тюрьму, запретил пытать. Хорошо кормил и сделал своим помощником и телохранителем.

– Он не совсем подонок. Если, конечно, так можно сказать о человеке, подчинившим мою волю себе, – добавляет Дарен, хмуро пожимая плечами. – Но у него было лучше, чем в тюрьме. И я благодарен Даяну, что он не церемонился, когда я чуть не убил тебя в Цере. Вряд ли я смог бы себя простить, если бы даже просто ранил тебя.

Он рассказывает о незначительных событиях, о достаточно скучных делах, которыми был занят Эол в течение дня, а большую часть времени они и вовсе провели в пути к Илосу. К сожалению, Дарен не видел и не слышал никаких политически важных диалогов, способных помочь нам понять будущие планы Квинтилиев, а в особенности Клетуса. Я сомневаюсь, что всё закончится вот так просто.

Мы продолжаем гулять, проходим и тренировочное поле. Здесь я вновь оглядываюсь в поисках Рушана, но расстроенно выдыхаю, не находя его. На протяжении всей нашей прогулки я не забываю заглядывать в каждый коридор или поворот, надеясь наткнуться на Назари. Но за каждым углом меня ожидает разочарование, которое я старательно скрываю от друга.

Дарен просит меня узнать об отце – есть ли возможность вытащить его из Церы, – и я киваю, обещая поговорить с Советом и Даяном. Ближе к закату мой друг устаёт. Физически его тело здорово, но Дар истощён, а восстановить подобное моя кровь не в силах. Ему нужно время и покой, поэтому я провожаю друга до комнаты. Анис поселил его недалеко от остальных Назари на втором этаже. Убеждаясь, что Дарен ляжет спать, я ухожу, чтобы разобраться со вторым делом.

Через полтора часа блужданий я твёрдо убеждаюсь, что Рушан играет со мной или настолько ненавидит, что избегает нашей встречи всеми доступными способами. Иногда мне кажется, что я слышу его голос или даже чувствую запах океана, но стоит мне завернуть за угол, как меня встречает пустота. Последней каплей становится момент, когда я врываюсь в кабинет Даяна, уверенная, что Рушан должен быть там. И кахари действительно тут. Я успеваю разве что открыть рот, как, глядя мне в глаза, Рушан исчезает, а книга, которую он держал, со стуком падает на пол. По лицу брата ясно, что он сочувствует мне, но при этом вся ситуация его даже веселит.

Я устало захожу на кухню, чтобы съесть хоть что-то на ужин, но в горло едва влезает несколько ложек супа. Ноуша сокрушается над отсутствием у меня аппетита, приговаривая, что моё платье скоро будет висеть на мне. После, почти совсем отчаявшись, я бреду по темнеющим коридорам. Начались сумерки, и я очень хочу прекратить поиски, но чувство вины грызёт изнутри. Рушан упрям, но в этом я могу с ним соперничать. Также знаю, что должна извиниться сегодня, оттягивание отдалит нас, хотя пропасть в наших отношениях и так огромная. Неожиданно замираю, цепляясь взглядом за неприметную дверь, она кажется мне смутно знакомой. Я распахиваю её, натыкаясь на узкую винтовую лестницу, что похожа на место из воспоминаний Рушана. Однако таких лестниц во дворце много, и нет никакой уверенности, что кахари ещё ходит сюда. Пожимаю плечами, решая, что терять мне всё равно нечего.

Тихонько поднимаюсь по ступеням почти в полной темноте, только редкие окна освещают узкое пространство. Я прохожу этажа три, не меньше, и только теперь вижу слабый свет чуть выше, за поворотом. Сердце пропускает удар в надежде, ладони потеют, но я продолжаю подниматься.