Достойный любви

— Я думаю. — Она подняла и осмотрела фазана. — Какой он большой и тяжелый! Я приготовлю его на ужин. — Улыбнувшись, она взглянула на Горди. — Я даже сделаю пельмени.

Горди тоже заулыбался, и она заметила, что его глаза были необычно голубые в это утро.

— Жду с нетерпением, мэм.

— А я как жду! — поддержала она, наблюдая, как он тут же слегка напрягся.

Небрежно нахлобучив свою шапку на голову, он направился к шахте.

Мэгги крикнула ему вслед:

— А где женщины?

— Заболели.

— Что — все?

— Да, все, — мрачно подтвердил он.

Вильсон вышел из каморки, держа в руках свою миску. Увидев застреленного фазана, он нахмурил брови.

— Тс-тс… — успокоила его Мэгги, пока он не начал возмущаться. — Фазаны — это не домашние животные. Они созданы для… других целей.

Вильсон тут же перевел глаза на Сэлмора, который все еще был надежно привязан к деревянному навесу.

— За исключением Сэлмора, — прибавила она. Нагнувшись вперед, она подставила свою щеку: — Один поцелуй.

Ворча, Вильсон небрежно коснулся губами ее щеки. С состраданием глядя на убитую птицу, он зашептал Сэлмору:

— Надеюсь, это не был кто-то из твоих друзей.

Стоя у входа в шахту, Горди всматривался в темноту, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. И без того узкий коридор становился еще уже там, внизу. Сомнений не было, вагонетка осталась в самой дальней части шахты.

Присев на колени, он зажег лампу, пытаясь сдержать дрожь в руках. Нет, это какое-то безумие. Хотя делов-то: найти вагонетку и выкатить ее наружу. Вряд ли придется пробыть в шахте больше десяти минут.

Поднимаясь с колен, он снял шапку, рукавом вытер пот со лба и опять нахлобучил ее на голову. Глубоко вздохнув, он поднял с земли лампу и шагнул в шахту.

Влажный и затхлый воздух ударил ему в нос, когда он на секунду остановился у входа. Вагонетки нигде не было. Продвигаясь глубже, он подкрутил фитиль, заливая ствол ярким светом далеко вперед. По вискам струился пот, хотя в шахте было гораздо прохладнее, чем на улице.

Свет от лампы плясал по стенам, освещая бревна опор и течи с потолка. На полу тут и там встречались небольшие лужи.

Повернув за угол, Горди приподнял лампу повыше. Знакомый спазм легких предупредил его, что через несколько минут ему придется бороться за каждый вздох. Чем быстрее ступал он в своих тяжелых башмаках, тем сильнее мерцал по стенам свет от его лампы. Где же эта чертова вагонетка?

На развилке он пошел в левый ствол. Чем глубже, тем тяжелее становилось дышать. Когда он повернул еще за один угол, его охватила паника. Там был тупик, легкие отчаянно сражались за каждый глоток воздуха. Разум боролся со страхом, и, как обычно, страх победил.

В смятении он бросился бежать. Черт с ней, с вагонеткой! Наверх! Быстрее! Задыхаясь, он зацепился правой ногой за левую, лампа вылетела из рук. Ныряя головой вперед, он успел приподнять ее за мгновение до того, как рухнул на землю.

Собрав все силы, он поднялся и прислонился к стене. Теперь пот уже тек с него ручьем.

«Кхе, кхе, кхе…»

Т.Г. покрутил головой во все стороны.

— Что?

— Иногда приходится вылезать из кровати за просто так, правда, Бади Бой?

Прислушавшись, он не расслышал ничего, кроме собственного хрипящего дыхания.

«Тс-с, кхе, кхе, кхе».

— Кто там? — Поднимая лампу, он всматривался в темноту. Свет падал на стены и, кроме трещин и расщелин, там ничего не было. Но ведь он слышал голос.

«Кхе, кхе, хи-хи, ха-ха, хе-хе!»

Вздрогнув, Горди еще раз посветил на стены, на этот раз изучая их более пристально.

— Кто там? Вы нарушили границы частной собственности!

— Я знаю — моей собственности.

Направив луч прямо на голос, Горди нашел то, что искал. От того, что он увидел, кровь застыла у него в жилах.

На бревне, пощипывая белую опаленную бороду, примостился человек маленького роста. Подняв руку, он помахал Горди.

Горди остолбенел. Сердце так и выпрыгивало из груди. Опустив фонарь, он пытался обдумать свое положение. К виски он не притрагивался уже несколько недель. Должно быть, разыгралось воображение. Чертова штука!

Он подождал немного и опять приподнял фонарь. Зловеще скалясь, человек помахал ему рукой. От его лохмотьев шел не то дым, не то пар. От этого казалось, что привидение, покачиваясь, висит в воздухе.

— Эй! Привет! — Существо приподняло голову.

Рука с лампой опустилась сама по себе. Горди опять прошиб пот. Неужели он совсем потерял рассудок? Клаустрофобия сменилась каким-то исступлением. Казалось, сознание покидало его.

— Да, да, ты видишь то, что ты видишь, Бади Бой. Это я. Ну-ка посвети сюда. Хочу слезть, да глаза уже не те, что раньше.

Пока Горди изо всех сил пытался прийти в себя, собеседник начал терять терпение:

— Эй! Ты что, оглох? Я сказал, посвети сюда!

Луч заметался.

— Ну вот, так-то лучше. Спасибо, — осклабился Батте, спрыгивая с бревна.

Не в силах перевести дыхание, Горди наблюдал, как старик приближается к нему.

— Да, да! Я — тот самый Батте Фесперман. Ну, а ты как поживаешь?

Не отдавая отчета в том, что он делает. Горди протянул ладонь для рукопожатия. Батте тут же отпрянул назад:

— На твоем месте, Бади Бой, я бы не делал этого. Рука еще не совсем остыла от того взрыва.