Достояние леди

Генерал-майор Борис Соловский сидел за своим рабочим столом и изучал расшифрованную депешу. Автором шифровки был Валентин, а адресована она была Сергею. Текст послания был краток: Валентину до сих пор не удалось выяснить, кто именно купил изумруд, но было ясно, что это не американцы. Соловский-младший сообщал, что в настоящее время он разрабатывает ряд альтернативных версий, а заодно просит Бориса Григорьевича дать отбой своим головорезам – как высокопоставленный работник дипломатического корпуса Валентин не привык иметь у себя на хвосте «товарищей в штатском». К тому же, эти кагебешники совершенно не умеют прятаться– такой эскорт может лишь привлечь внимание западных спецслужб. В конце депеши Валентин сообщал, что отправит следующий доклад через несколько дней.

Борис злобно стукнул кулаком по столу. Валентин был копией отца: самоуверенный, умный, и, что больше всего бесило шефа КГБ – красивый…

Борис Соловский откинулся на спинку кресла. Ярко блестел в свете торшера его наголо обритый череп. На лице генерала застыла злобная гримаса: его челюсть выдвинулась вперед, узкие злобные глазки еще больше сощурились.

Борис всю жизнь ненавидел своего приемного брата. С самого раннего детства он видел, какая глубокая пропасть лежит между ними. Сергей был совсем другим человеком: и внешне, и по образу мыслей, и по манерам. Борису казалось даже, что от Сергея исходил какой-то особенный запах.

Когда отец впервые привел в дом этого мальчишку, он сказал, что это подобранный им на вокзале беспризорник, и что с этого дня он станет членом их семьи. Борис хорошо помнил, как наполнились жалостью серо-голубые глаза матери – она прижала грязного оборванца к груди и стала гладить его по головке. В тот самый день в душу Бориса запало семя зависти, которое вскоре пустило корни и дало пышные побеги. Чем больше хвалил отец Сергея, тем сильнее ненавидел его Борис.

Когда Борису было одиннадцать, а Сергею всего семь, ни у кого из окружающих не было сомнения, что младший мальчик по всем статьям опережает старшего. Григорий видел это и, судя по всему, гордился успехами приемыша. В школе Сергей был лучшим учеником, он окончил экстерном два класса и почти догнал Бориса. Нельзя сказать, что отец полностью охладел к родному сыну – напротив, он всегда хвалил его за усидчивость и целеустремленность, но даже в этих ободрениях Борису слышалась скрытая похвала Сергею. Конечно, над одной и той же задачкой ему приходилось сидеть втрое дольше, чем «бывшему беспризорнику». Сергею все удавалось без малейших усилий – будь то верховая езда или тригонометрические уравнения.

Но у приемного брата были некоторые странности, о которых Григорий не знал. Зато знал о них Борис – ведь они с Сергеем спали в одной комнате. Иногда Сергей разговаривал во сне. Он говорил на каком-то незнакомом языке – Борис никак не мог понять, на каком именно, ведь он никогда не изучал иностранные языки… Но он знал, что в старые времена, до революции, в дворянских домах дети говорили по-английски и по-французски. Борис сделал вывод. Его новый «брат» – совсем не тот, за кого он себя выдает. Как же хотелось ему узнать, о чем болтает во сне Сергей! Но из всех слов он мог уловить лишь некоторые: «Папа», «Маман», «Мисси»…

Целые ночи напролет Борис боролся со сном, поджидая, когда Сергей снова заговорит. Однажды мать заметила темные круги под глазами мальчика и заставила его пить перед сном успокоительный отвар из каких-то неприятно пахнущих трав. Борис не смог сопротивляться матери, а бороться со сном после стакана такого зелья было бесполезно.

Однажды все втроем – Григорий, Борис и Сергей – отправились на прогулку верхом. Впереди показалась довольно высокая деревянная ограда, преодолеть которую на коне было заветной мечтой Бориса. Несколько недель, потихоньку от всех, он приезжал сюда и тренировался. Несколько дней назад прыжок наконец получился. И вот сейчас, пришпорив коня, он направил его к заветному барьеру. Задев задними копытами изгородь, лошадь тяжело приземлилась по ту сторону барьера – в последний момент Борис вцепился руками в гриву, и лишь это спасло его от позорного падения. Не понимая до конца, что же произошло, он услышал за спиной радостный крик отца – Григорий приветствовал Сергея, легко и грациозно перескочившего на своем сером жеребце злосчастную ограду, даже не задев ее.

Несомненно, Сергей был глубоко предан приемному отцу. Куда бы ни шел Григорий, мальчик не отходил от него ни на шаг, а когда Соловскому-старшему нужно было побыть в одиночестве или переговорить с кем-то по важному делу и он с улыбкой выставлял Сергея за дверь, тот, нисколько не обидевшись, терпеливо ждал, пока человек, ставший ему отцом, освободится и снова сможет уделить ему внимание. Новый «братишка» напоминал Борису верного щенка, дожидавшегося на улице своего хозяина.