Достояние леди

– Не беспокойтесь, – перебила его Мисси, – с этим у вас проблем не будет.

– И как скоро вы собираетесь затмить Гриффита? – поинтересовалась Роза. Для нее это был отнюдь не праздный вопрос – совладелице «Розмонта» хотелось знать, платежеспособен ли ее единственный постоялец.

– В моем распоряжении три месяца, – ответил молодой человек. – На большой срок у меня не хватит денег. – Он надел очки на нос, широко улыбнулся Розе и добавил: – А вы что, полагаете, этого срока окажется мало?

Роза глубоко вздохнула; меньше всего ее воодушевляла перспектива заселить «Розмонт» юными мечтателями с пустыми карманами. Впервые за последние несколько недель она усомнилась в правильности своего выбора– может быть, не стоило вкладывать деньги в это заведение?

Как бы то ни было, но постояльцы постепенно заполняли меблированные комнаты – уже через две недели после вселения Дика Розе пришлось вывесить у входа табличку «Мест нет».

Жителями меблированных комнат были, в основном, молодые люди, приехавшие в Голливуд попытать счастья.

Среди них были две близняшки – Лилиан и Мэри Грант; очаровательные девятнадцатилетние блондинки прибыли сюда из Стэмфорда, штат Коннектикут, в сопровождении матери, миссис Виноны Грант, которая, едва поднявшись на порог «Розмонта», сообщила Розе и Мисси, что ее дочери – «самые настоящие юные дарования. Ведь они с шести лет учились в Барриморской школе мимики и танца…»

Поселилась в «Розмонте» и двадцатилетняя Милли Треверс из Де-Муана – ее чемодан был до отказа забит старыми номерами журнала «Фотоплей», а ее прелестная рыжая головка – мечтами; низенький молодой человек из Нью-Арка, штат Нью-Джерси, по имени Бен Соломон– он мечтал стать великим комиком, как Гаральд Ллойд, и по дороге в Голливуд зарабатывал на жизнь выступлениями в придорожных клубах. Был среди постояльцев и сорокалетний Маршалл Мейкпис – за свой долгий актерский век он успел выступить чуть ли не во всех театрах от Бродвея до Сан-Франциско; при виде Мисси он долго и тщетно пытался вспомнить, где же он мог раньше встречать эту девушку.

И, конечно же, одними из самых приятных постояльцев были очаровательные Рут Д'Або, Мари Мюльвэн и Луиза Хансен из шоу Мака Сеннета «Прекрасные купальщицы». Пожалуй, только от них хозяйки могли с некоторой уверенностью рассчитывать получить плату – сам Мак Сеннет торжественно заявил Розе, что он как работодатель за «купальщиц» ручается.

Жизнь в обшарпанном пансионе била ключом. Мисси забыла на время о ЧК и Арнхальдте, а Роза – о Меере. Кроме того, доходы от содержания «Розмонта» позволяли кое-как сводить концы с концами, и, хотя в золоте молодые хозяйки не купались, это их мало огорчало. Что же касается девочек, то они относились к постояльцам как к членам одной большой и веселой семьи.

Восьмилетняя Азали, правда, все еще скучала по рыжему пони и просторной детской в Хаус-Арнхальдте; за два с половиной месяца жизни в замке она успела привыкнуть к тому, что, стоит лишь чего-то захотеть, и десяток слуг мгновенно бросятся выполнять прихоть маленькой хозяйки. Она успела привыкнуть к новому сводному братику Оги, который, вернувшись из школы, начинал с ней играть. Но сейчас ей снова было хорошо и весело с Рэчел и Ханной. Они возвращались из школы, неся под мышкой книги, и, едва переступив порог, кидались с расспросами, не удалось ли кому-нибудь добиться за этот день кинематографических успехов.

Больше всех любила маленькая Азали близняшек. Каждое утро Лилиан и Мэри в сопровождении матери спускались к завтраку. Миссис Грант строго следила за тем, чтобы дочки не съели лишнего – благо, выбор, особенно сладкого, был весьма богатым – Бэла трудилась на славу.

– Помните о фигуре! – строго говорила она, перехватывая взгляды девушек, устремленные на медовые коврижки.

– Подумайте о цвете лица! – ворчала она, отодвигая подальше шоколадный торт. – Вы никак не хотите понять, что одно дело – быть просто талантливыми девушками, а совсем другое – кинозвездами.

Заморив червячка стаканом апельсинового сока, сухарями и свежими фруктами, сестры Грант отправлялись по киностудиям. Во второй половине дня они возвращались домой – уставшие и понурые: никто из продюсеров не хотел найти для них роль. Девушки ложились спать на часок, а потом, в четыре часа, спускались в гостиную и целый час занимались танцами. У фортепиано сидела сама миссис Грант, а Азали, затаив дыхание, смотрела, как Лилиан и Мэри грациозно двигаются по залу. Девочка не могла стоять спокойно, когда рядом танцевали – уже через пять минут она начинала двигаться в такт музыке, подражая движениям сестер.

Когда через несколько дней миссис Грант предложила Азали ходить с Лилиан и Мэри на занятия в школу танцев Беркли на бульваре Санта-Моника, ее радости не было предела. Она прыгала, смеялась и говорила, что она самая счастливая девочка во всем Голливуде. Ничто не привлекало ее так сильно, как танцы.

Содержание пансиона отнимало так много времени, что присесть поболтать Мисси и Розе удавалось лишь вечером, после ужина. Иногда разговор переключался на серьезные темы.